Обобщение причин отмен и изменений в апелляционном порядке судебных постановлений, вынесенных судами Республики Татарстан в 2015 году

1. Причины отмены определений судов.

Общие положения

Несоответствие заявления каким-либо критериям, которое исключает возможность возбуждения гражданского дела, влечёт определенную правовую реакцию суда в виде вынесения определения об отказе в принятии заявления, либо возвращении заявления, либо оставлении заявления без движения или без рассмотрения.

Необходимо отметить, что некоторыми судьями возвращаются заявления по основаниям, не предусмотренным действующим законодательством, зачастую допускается подмена одного вида определения другим, в суд апелляционной инстанции направляются определения, обжалование которых не предусмотрено Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации и которые не исключают возможность дальнейшего движения дела, на что было обращено внимание в обобщении как за 2014, так и за 2011-2013 годы.

Тем не менее, обращает на себя внимание значительное количество  ошибок при вынесении определений.

Так, например, определением судьи Черемшанского районного суда Республики Татарстан от 03 августа 2015 года отказано в принятии  заявления  Ф.Г. об установлении   факта  принятия наследства. 

Отказывая в принятии заявления, судья исходил из того, что заявление Ф.Г. об установлении факта принятия наследства подлежит рассмотрению в исковом порядке, поскольку ею пропущен предусмотренный законом для принятия наследства шестимесячный срок.

Вместе с тем статья 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не содержит такого основания для вынесения определения об отказе в принятии заявления.

В силу части 3 статьи 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если при подаче заявления или рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства.

Следовательно, возникновение спора о праве при рассмотрении заявления, поданного в порядке особого производства, является основанием для оставления заявления без рассмотрения.

Таким образом, принимая решение об отказе в принятии заявления, судья неправильно применил процессуальный закон, руководствуясь статьей 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в то время как в данном случае предусмотрена специальная норма, определяющая такое процессуальное последствие, как оставление заявления без рассмотрения (указанная выше часть 3 статьи 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В нарушение вышеуказанных положений закона было вынесено определение от 14 сентября 2015 года об  отказе  в принятии заявления  А.Г.  об установлении факта несчастного случая и судьей Приволжского районного суда г. Казани.

Другой пример, определением судьи Советского районного суда г. Казани от 20 января 2015 года исковое заявление М.И., представляющего интересы В.И. и Ж.В., об установлении факта отсутствия родственных отношений между Г.В., умершим 03 июля 2014 года, и его сыном К.Г., оставлено без движения, в срок до 30 января 2015 года предложено устранить недостатки, а именно: представить доказательства совместного проживания и ведения общего хозяйства Г.В. и Ю.А.  

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан, не согласившись с таким мнением судьи, указала, что в соответствии со статьёй 52 Семейного кодекса Российской Федерации запись родителей в книге записей рождений, произведенная в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации, может быть оспорена только в судебном порядке по требованию лица, записанного в качестве отца или матери ребенка, либо лица, фактически являющегося отцом или матерью ребенка, а также самого ребенка по достижении им совершеннолетия, опекуна (попечителя) ребенка, опекуна родителя, признанного судом недееспособным.

Таким образом, в принятии поданного искового заявления надлежало отказать, так как заявление истцов об оспаривании отцовства не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку в порядке гражданского судопроизводства может быть рассмотрено и разрешено заявление об оспаривании отцовства Г.В. в отношении сына К.Г., поданное лицами, перечисленными в статье 52 Семейного кодекса Российской Федерации, к которым истцы не относятся.

Судебная ошибка допущена и при оставлении  без движения  искового заявления И.М. о взыскании страхового возмещения со страховой компании (судья Нижнекамского городского суда Республики Татарстан).

Оставляя данное заявление без движения, судья исходил из того, что для данной категории споров установлен досудебный порядок урегулирования спора, приложенное истцом заявление не отвечает требованиям закона о претензии, а также отсутствуют доказательства вручения ответчику заявления и претензии, поэтому установил срок для представления доказательств вручения ответчику заявления и претензии.

Между тем, если будет установлено, что законом предусмотрен досудебный порядок урегулирования спора и не приложены документы, подтверждающие соблюдение данного порядка, исковое заявление подлежит возврату в порядке статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а не оставлению без движения.

Обстоятельством, имеющим значение для выводов о соблюдении досудебного порядка урегулирования спора, является не просто наличие претензии, но и доказательства направления и получения данной претензии ответчиком, поскольку частью 1 статья 16.1 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» установлен пятидневный срок для рассмотрения претензии со дня её поступления. Соответственно, после истечения названного срока появляется право на обращение в суд.

Примером судебной ошибки также может служить определение судьи Советского районного суда города Казани, которым в принятии апелляционной жалобы отказано со ссылкой на пропуск срока обжалования и отсутствие документа, подтверждающего уплату государственной пошлины.

Между тем, как следует из материалов дела, данных о вручении копии заочного решения в деле не имеется.

Следовательно, выводы судьи об истечении срока на апелляционное обжалование заочного решения являются необоснованными.

Более того, положениями Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не предусмотрена возможность отказа в принятии апелляционной жалобы в случае пропуска срока на апелляционное обжалование. Подпунктом 2 части 1 статьи 324 указанного Кодекса регламентирована необходимость возвращения апелляционной жалобы в случае истечения срока обжалования, если в жалобе, представлении не содержится просьба о восстановлении срока или в его восстановлении отказано.

Помимо этого, указание судьи в определении на отсутствие в приложении к жалобе документа об оплате государственной пошлины в силу статьи 323 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации также является необоснованным, поскольку в силу указанной процессуальной нормы при подаче жалобы, не оплаченной государственной пошлиной, судья не позднее чем через пять дней со дня поступления жалобы выносит определение, которым оставляет жалобу без движения, и назначает лицу, подавшему жалобу, представление, разумный срок для исправления недостатков жалобы, представления.

На основании абзаца 5 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд прекращает производство по делу в случае, если стороны заключили мировое соглашение и оно утверждено судом.

Анализ судебной практики за 2015 год показывает, что судами допускаются грубые нарушения, связанные с прекращением производства по делу.

Так, определением Нижнекамского городского суда Республики Татарстан от 29 июня 2015 года утверждено мировое соглашение, заключенное между открытым акционерным обществом «Сбербанк России», обществом с ограниченной ответственностью «Частное охранное предприятие «Викон-СБ», Н.А., Т.В., В.Г., Ф.С., Е.А. о взыскании задолженности по кредитным договорам.

Между тем, как следует из материалов дела, Е.А. приняла на себя обязательства нести солидарную ответственность совершенно по иному кредитному договору. 

Таким образом, указанное обстоятельство свидетельствует о том, что утверждение судом мирового соглашения имело место с существенным нарушением норм процессуального права, выразившимся в нарушении права Е.А.

При наличии таких обстоятельств у суда не было законных оснований для утверждения мирового соглашения и прекращения производства по делу.

Другой пример, определением Кировского районного суда г. Казани от 13 июля 2015 года постановлено утвердить мировое соглашение, заключенное между Л.Н. и И.Н. Производство по гражданскому делу прекращено.

Вместе с тем из содержания мирового соглашения следует, что оно заключено под условием отсутствия в будущем у ответчика жилищных прав в отношении спорного жилого помещения.

В силу указанных обстоятельств утверждение мирового соглашения на условиях, предложенных сторонами, нарушает права ответчика.

Таким образом, анализ правовых норм, регулирующих порядок утверждения мирового соглашения, свидетельствует о том, что суд до принятия и утверждения мирового соглашения должен выяснить у сторон добровольность совершения данных действий, понимание содержания условий мирового соглашения, значение и последствия отказа истца от исковых требований и последствия неисполнения заключенного мирового соглашения для сторон.

Все эти вопросы судья должен задать сторонам, разъяснить им значение и последствия совершаемых действий, отразив это в протоколе судебного заседания и в определении суда.

Следовательно, причиной отмены судебных постановлений по указанной категории дел послужило то, что судьями не выяснялись в полном объеме обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, а также не учтены имеющиеся в материалах дела доказательства, опровергающие обстоятельства, послужившие основанием для утверждения  мирового соглашения.

1.1. Оставление исковых заявлений без движения

Институт оставления искового заявления без движения достаточно широко применяется  судами  республики.

Как показывают приведенные ниже примеры, более половины определений об оставлении без движения выносится по основанию неуказания или неприложения доказательств, на которых основываются заявленные требования.

В то же время в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 №11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» (в пунктах 7 и 8) обращалось внимание на то, что представление доказательств в подтверждение обстоятельств, изложенных в исковом заявлении, осуществляется на стадии подготовки дела к судебному разбирательству.

Проверяя наличие письменных доказательств, обосновывающих основание иска, суд решает не свойственную стадии возбуждения дела задачу по определению предмета доказывания. Поэтому оставление без движения искового заявления по мотиву нарушения требований, установленных абзацем 5 статьи 132 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо.

При таких обстоятельствах непредставление истцом части документов не может служить основанием для оставления судом искового заявления без движения и последующего его возвращения.

Например, оставляя без движения заявление А.И. о взыскании  задолженности  по заработной плате, судья Кировского районного суда г. Казани  в определении от 02  февраля 2015 года указал на необходимость представления доказательств: приказа об увольнении и трудового договора.

Вместе с тем из материала усматривается, что истец приложил копию трудовой книжки, в которой имеются записи о приеме на работу и увольнении, а также сведения о приказах, на основании которых произведены приём и увольнение истца.

В исковом заявлении истец указывает, что работодатель перестал выплачивать заработную плату с сентября 2014 года, при увольнении расчёт не произведен.

Таким образом, приведенных обстоятельств и приложенных документов достаточно для выводов о возможном нарушении трудовых прав истца и возбуждении гражданского дела.

Более того, судья не учел, что обязанность доказывания своевременности выплаты заработной платы и её соответствия условиям трудового договора лежит на работодателе.

При таком положении определение об оставлении без движения является необоснованным.

Необоснованное определение об оставлении искового заявления без движения также было вынесено судьёй Вахитовского районного суда г. Казани 15 января 2015 года по исковому заявлению Ф.С. 

Отменяя вышеназванное определение, судебная коллегия указала, что оставление искового заявления без движения по мотиву непредставления стороной доказательств, указанных судьей, не имеет значения для выводов о возможном нарушении прав истца.

В других случаях, судьи, оставляя исковое заявление без движения, исходят из того, что к исковому заявлению не приложен расчёт взыскиваемых сумм, в то время как расчёт этих сумм приведён в тексте искового заявления (определение Советского районного суда г. Казани от 06 июля 2015 года).

Кроме того, усматриваются случаи, когда, оставляя исковое заявление без движения, судьи предоставляют заявителям недостаточный срок для исправления недостатков, указанных в определении об оставлении искового заявления без движения, в частности, без учета времени, необходимого для доставки почтовой корреспонденции.

При определении продолжительности срока оставления заявления без движения следует учитывать время, необходимое для устранения упомянутых в определении недостатков, а также время на доставку почтовой корреспонденции.

В указанных целях необходимо руководствоваться нормативами, предусмотренными в постановлении Правительства Российской Федерации от 24.03.2006 №160 «Об утверждении нормативов частоты сбора из почтовых ящиков, обмена, перевозки и доставки письменной корреспонденции, а также контрольных сроков пересылки письменной корреспонденции».

Указанная норма не была учтена  при вынесении определения судьей Приволжского районного суда города Казани, которым заявление А.Г. об оспаривании действия судебного пристава-исполнителя оставлено без движения с предложением в срок до 12 января 2015 года представить документы, подтверждающие обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования.

Вместе с тем судьей не учтено, что дни с 01 января по 12 января 2015 года являлись праздничными днями, что препятствовало своевременному получению заявителем определения и лишало его реальной возможности устранить недостатки заявления в установленный срок.

Более того, в соответствии с частью 3 статьи 108 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации процессуальное действие, для совершения которого установлен процессуальный срок, может быть совершено до двадцати четырех часов последнего дня срока.

Из материала усматривается, что срок для устранения недостатков установлен до 12 января 2015 года, соответственно, действия по устранению недостатков могли быть выполнены до двадцати четырех часов 12 января 2015 года. Однако определение о возвращении искового заявления в порядке статьи 136 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации также вынесено 12 января 2015 года, то есть до истечения установленного срока для устранения недостатков.

Ошибка аналогичного характера допущена и судьей Вахитовского районного суда г. Казани 30 января 2015 года при вынесении определения, которым исковое заявление М.З., А.Ф., И.А. о взыскании неустойки возвращено в порядке статьи 136 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия обратила внимание судьи, что в силу упомянутой  выше процессуальной нормы срок для устранения недостатков должен отвечать требованиям разумности, то есть быть достаточным для исправления недостатков, указанных в определении, как правило, он должен быть не менее одного месяца.

В то время как определением об оставлении искового заявления без движения предоставлен срок для устранения недостатков (8 дней), что с учётом отправления определения почтой и времени, необходимого для уплаты государственной пошлины и представления документов в суд, явно недостаточно для устранения недостатков.

Более того, в материале отсутствуют документы, подтверждающие отправление истцам копии определения об оставлении искового заявления без движения.

Другой пример вынесения необоснованного судебного акта об оставлении искового заявления без движения.

 Определением судьи Вахитовского районного суда г. Казани исковое заявление М.З. оставлено без движения, в срок до 15 января 2015 года предложено устранить недостатки, а именно: указать, в чем заключается нарушение либо угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца и его требования; обстоятельства, на которых истец основывает свои требования, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства.

Вместе с тем исковое заявление изложено на пяти страницах, приложен 31 документ. 

При таких обстоятельствах указанных в заявлении обстоятельств нарушения прав, и приложенных документов достаточно для выводов о возможном нарушении  прав заявителя и возбуждения гражданского дела.

Помимо этого, судебная коллегия обратила внимание судьи на то, что определение об оставлении без движения должно отвечать требованиям, установленным в статье 225 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Резолютивная часть определения должна содержать полный перечень недостатков, в связи с которыми заявление оставляется без движения, и способ устранения каждого недостатка, с указанием на то, какой именно документ должен быть представлен или какое действие необходимо совершить истцу.

Между тем, как видно из определения, резолютивная часть определения лишь воспроизводит положения пункта 5 части второй статьи 131 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и  не содержит указания - какие конкретно действия должен совершить истец для устранения недостатков искового заявления.  

Таким образом, как и ранее, главными причинами отмены судебных определений об оставлении искового заявления (заявления) без движения являлись либо формальность, либо выход за пределы требований, предусмотренных статьями 131, 132 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судьи, как правило, требовали от истца представить конкретные документы для установления юридически значимых обстоятельств, что возможно и на стадии подготовки дела к разбирательству.

Значительное количество определений об оставлении исковых заявлений без движения выносится в связи с неуплатой, либо неполной уплатой истцами государственной пошлины.

Порядок уплаты, размер и льготы по уплате государственной пошлины детально урегулированы Налоговым кодексом Российской Федерации. В практическом применении данных норм отсутствует какая-либо неопределенность, несмотря на это судьями допускаются ошибки в части применения отдельных норм налогового законодательства, регулирующих нижеуказанные правоотношения.

Судьи дают ошибочную оценку тому обстоятельству, какого характера требования заявляются, в связи с чем неправомерно оставляют исковые заявления без движения.

Наглядным примером в этой связи является определение судьи Альметьевского городского суда Республики Татарстан от 19 января 2015 года, которым исковое заявление Ю.А. о признании многоквартирного жилого дома пригодным для проживания, признании незаконным акта обследования помещения, признании незаконным постановления о признании непригодным для проживания дома оставлено без движения, в срок до 30 января 2015 года предложено устранить недостатки, а именно: доплатить государственную пошлину. 

Оставляя указанное заявление без движения, судья исходил из того, что, поскольку истцами заявлено четыре требования, то каждое из них должно быть оплачено государственной пошлиной в размере 300 рублей.

Вместе с тем в силу подпункта 1 пункта 1 статьи 333.20 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче исковых заявлений, содержащих требования как имущественного, так и неимущественного характера, одновременно уплачиваются государственная пошлина, установленная для исковых заявлений имущественного характера, и государственная пошлина, установленная для исковых заявлений неимущественного характера.

Как следует из содержания данной нормы, государственная пошлина уплачивается за каждое требование отдельно, если исковое заявление содержит требования имущественного и неимущественного характера.

Налоговое законодательство не устанавливает порядок уплаты государственной пошлины, когда заявлено несколько однородных требований неимущественного характера.

Таким образом, при подаче заявления, которое содержит несколько однородных требований неимущественного характера, направленных на восстановление одного нарушенного права, государственная пошлина подлежит уплате исходя из одного основного требования.

Из материала видно, что основным требованием является оспаривание решения органа местного самоуправления о признании многоквартирного дома непригодным для проживания.

Данные требования подлежат рассмотрению в порядке главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с подпунктом 7 пункта 1 статьи 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче заявления о признании ненормативного правового акта недействительным и о признании решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц незаконными государственная пошлина уплачивается физическими лицами в размере 300 руб. (после 01 января 2015 года).

Из материала следует, что истцами уплачена государственная пошлина в размере 300 рублей.

Таким образом, исковое заявление оплачено государственной пошлиной в размере,  установленном законом.

Следовательно, отсутствовали основания для оставления его без движения.

Анализ допущенных судьями ошибок свидетельствует о дальнейшей необходимости постоянного и глубокого изучения действующего законодательства, регулярного обращения к обобщениям судебной практики, повышению профессионального уровня и ответственности при отправлении правосудия.

1.2. Возвращение  исковых заявлений 

 Основания для возвращения искового заявления указаны в статье 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Возвращение искового заявления, в отличие от отказа в принятии искового заявления, не препятствует повторному обращению истца в суд с иском к тому же ответчику, о том же предмете и по тем же основаниям, если истцом будет устранено допущенное нарушение.

Изучение и обобщение судебной практики показало, что судьями допускаются нарушения, связанные с незаконным возвращением исковых заявлений по причине неправильного определения судом подсудности дела.

Вместе с тем на стадии принятия заявления к производству решение вопроса о подсудности спора имеет значение для законности судебного постановления, вынесенного в конечном итоге по существу дела.

В 2015 году, как и в 2014-2013 годах, значительное количество определений судов было отменено по причине  неправильного применения норм процессуального права, регулирующих вопросы подсудности, прежде всего, договорной, родовой и исключительной.

В связи с этим возникает необходимость вновь обратиться к нормам процессуального права по данному вопросу.

Показательными в этой связи являются определения судьи Приволжского районного суда г. Казани, который исковые заявления открытого акционерного общества «Сбербанк России», предъявленные к Д.В., Д.В. о досрочном взыскании задолженности по кредитному договору, возвратил заявителю с разъяснением его права обращения с соблюдением правил подсудности по месту регистрации ответчика.

Возвращая указанные выше исковые заявления, судья исходил из того, что спорные правоотношения, возникшие между сторонами, подпадают под сферу правового регулирования статьи 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Между тем такие выводы судьи не соответствуют требованиям статьи 32 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в силу которой стороны могут по соглашению между собой изменить территориальную подсудность для данного дела до принятия его судом к своему производству. Подсудность, установленная статьями 26, 27 и 30 настоящего Кодекса, не может быть изменена соглашением сторон.

Из названной нормы следует, что стороны вправе изменить соглашением между собой установленную законом территориальную подсудность дела до принятия судом заявления к своему производству.

Стороны не вправе изменить исключительную и родовую (предметную) подсудность, которая определена законом. Соглашение о подсудности может быть включено в гражданско-правовой договор, в том числе и договор присоединения.

Указание на то, что все споры по искам кредитора к заемщику рассматриваются в Приволжском районном суде города Казани, а в случае подсудности дела мировому судье, мировым судьей судебного участка №8 Приволжского района города Казани, содержались в пункте 6.3. кредитного договора, заключенного между банком (истцом) и заемщиком - физическим лицом (ответчиком).

Таким образом, руководствуясь принципом диспозитивности гражданского процесса, стороны, воспользовавшись правом выбора между несколькими судами, определили подсудность для всех споров по искам кредитора к заемщику, связанных с исполнением кредитного договора.

Как  видно из представленных  материалов, соглашение об изменении территориальной подсудности было заключено между сторонами в установленном законом порядке до подачи искового заявления в суд, никем не оспаривалось и недействительным в установленном  законом  порядке не  признано.

Помимо этого, судья не учел правовую позицию, содержащуюся в Обзоре судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22 мая 2013 года.

Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации, если содержащееся в кредитном договоре условие, определяющее территориальную подсудность дел, возникающих между спорящими сторонами кредитных отношений, в установленном законом порядке не оспаривалось и является действительным, то это условие продолжает действовать и на день рассмотрения дела судом.

Следовательно, поскольку соглашение сторон об определении территориальной подсудности, достигнутое на основании статьи 32  Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в установленном законом порядке не оспорено, оно обязательно не только для сторон, но и для суда, в связи с чем предусмотренных законом оснований для возвращения искового заявления, поданного банком в суд согласно договорной подсудности, у суда первой инстанции не имелось.

При таких обстоятельствах обжалуемые определения о возвращении искового заявления были отменены.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья возвращает исковое заявление в случае, если истцом не соблюден установленный федеральным законом для данной категории споров или предусмотренный договором сторон досудебный порядок урегулирования спора либо истец не представил документы, подтверждающие соблюдение досудебного порядка урегулирования спора с ответчиком, если это предусмотрено федеральным законом для данной категории споров или договором.

Между тем определение судьи Советского районного суда города Казани от 05 мая 2015 года, которым исковое заявление Е.А. к открытому страховому акционерному обществу «Ресо-Гарантия» о взыскании суммы ущерба возвращено по причине  несоблюдения в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя, вынесено в нарушение указанной выше нормы процессуального права.

Из искового заявления видно, что гражданская ответственность виновника дорожно-транспортного происшествия застрахована по договору добровольного страхования.

Следовательно, спорные правоотношения возникли из договора добровольного страхования, а не договора обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, а потому положения Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (в редакции Федерального закона от 21 июля 2014 года №223-ФЗ), предусматривающие обязательный досудебный порядок урегулирования спора,  не распространяются на правоотношения, возникающие из договора добровольного страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства.

Как показало данное обобщение, судьи не всегда учитывают правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации по тем или иным категориям дел, сложившуюся на протяжении ряда лет судебную практику нашей республики.

Так, например, Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2012 года, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 октября 2012 года, содержит разъяснение о том, что досудебный порядок разрешения спора может быть установлен федеральным законом как обязательный либо предусмотрен договором сторон.

Между тем определением судьи Приволжского районного суда г. Казани от 16 января 2015 года исковое заявление общества с ограниченной ответственностью «ПРОМИС-Казань» к Л.А. о взыскании суммы долга по договору поставки, неустойки возвращено заявителю по причине несоблюдения обязательного досудебного порядка урегулирования  данного спора, предусмотренного договором.

Как следует из условий договора, стороны пришли к соглашению о разрешении возникших разногласий путем переговоров.

Однако вышеуказанное положение, сформулированное в договоре, не свидетельствует и не означает того, что стороны предусмотрели обязательный досудебный порядок урегулирования споров. Указанный договор не содержит условий об обязательном направлении досудебных претензий в письменном виде, с назначением срока для их рассмотрения.

Кроме того, действующим законодательством для данного рода правоотношений соблюдение такой процедуры также не требуется в качестве обязательного условия для предъявления иска в суд.

Следовательно, основания применения пункта 1 части 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по указанной судьей причине отсутствовали, что повлекло за собой вынесение необоснованного определения.

Судьями не всегда верно толкуются положения процессуального законодательства об исключительной подсудности, имеющей приоритет при конкуренции с иными видами территориальной подсудности, в частности, части 1 статьи 30 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в силу которой иски о правах на здания, в том числе на жилые и нежилые помещения, строения, сооружения и другие объекты, прочно связанные с землей, предъявляются в суд по месту нахождения этих объектов.

При этом следует иметь в виду, что исключительная подсудность установлена для исков о любых правах на недвижимое имущество (земельные участки, жилые и нежилые помещения, здания, строения и т.д.), в том числе о праве владения и пользования имуществом, о разделе недвижимого имущества, находящегося в долевой и совместной собственности, о выделе из него доли, о праве пользования, включая определение порядка пользования имуществом; не связанных с правом собственности, в том числе, и о правах, возникающих из договора найма жилого помещения, аренды и другие.

 К примеру, определением судьи Ново-Савиновского районного суда города Казани от 26 января 2015 года постановлено исковое заявление Э.Ю. к обществу с ограниченной ответственностью «МЭЛТ» об устранении препятствий в осуществлении прав собственника возвратить  как поданное с нарушением правил подсудности.

Между тем исковые требования Э.Ю. связаны с устранением препятствий в пользовании недвижимым имуществом, расположенным по адресу: Республика Татарстан, город Казань, улица Чуйкова, дом №.

Следовательно, иск подлежал рассмотрению по месту нахождения недвижимого имущества, то есть в Ново-Савиновском районном суде города Казани.

При таких обстоятельствах возврат искового заявления как следствие неправильного толкования и применения нормы процессуального права лишает истца возможности защитить свои права в установленном законном порядке.

Аналогичный пример. Возвращая исковое заявление Бавлинского городского прокурора Республики Татарстан, судья Бавлинского городского суда Республики Татарстан исходил из того, что, поскольку филиал Федерального государственного унитарного предприятия «Российская телевизионная и радиовещательная сеть «Радиотелевизионный передающий центр Республики Татарстан» находится на территории г. Казани, прокурору следует обратиться с иском в суд по месту нахождения организации.

Однако данный вывод судьи является ошибочным, противоречащим части 1 статьи 30 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Кроме того, судья не следовал правовой позиции, изложенной в пункте 2 абзаца 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года №10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», о том, что к искам о правах на недвижимое имущество относятся, в частности, иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения, об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, о признании права, об установлении сервитута, об установлении границ земельного участка, об освобождении имущества от ареста.

1.3. Отказ в принятии искового заявления. Подведомственность.  Виды судопроизводства 

Отказ в принятии искового заявления препятствует повторному обращению заявителя в суд с иском к тому же ответчику, о том же предмете спора и по тем же основаниям.

Статья 134 Гражданского  процессуального кодекса Российской  Федерации указывает основания, по которым судья отказывает в принятии искового заявления, их перечень является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

При этом пункт 1 данной статьи содержит несколько оснований для отказа в принятии искового заявления, в частности, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства. Данное основание указывает на недопустимость принятия и рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства требований, в отношении которых федеральным законом установлен иной судебный порядок оспаривания.

Под иным порядком судебного разрешения и рассмотрения понимается такой порядок, который специально установлен соответствующим законодательством, в частности Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, Уголовно-процессуальным кодексом Российской  Федерации, Кодексом Российской  Федерации об административных правонарушениях.

Как показало настоящее обобщение, продолжают иметь место отдельные ошибки, допускаемые судьями в связи с неправильным применением статьи 22 Гражданского  процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующей подведомственность гражданских дел судам общей юрисдикции.

В отдельных случаях судьями не учитывается, что в силу части 3 статьи 22 Гражданского  процессуального кодекса Российской Федерации суды рассматривают и разрешают дела, предусмотренные частями 1 и 2 указанной статьи, за исключением экономических споров и других дел, отнесенных федеральным законом к ведению арбитражного суда.

В большинстве случаев проблемы, связанные с применением вышеуказанных норм процессуального  права, вызваны неправильным  их толкованием.

Допускалось неверное толкование норм как Гражданского кодекса Российской Федерации, так и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Так, при решении вопроса о подведомственности иска Е.И. к Территориальному управлению Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Республике Татарстан о признании права собственности Тукаевским районным судом Республики Татарстан не применена часть 1 статьи 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.

Отказывая в принятии к производству  суда вышеуказанного иска, судья первой инстанции не учел, что при определении подведомственности дел, связанных с применением положений статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, необходимо учитывать субъектный состав участников спора и характер правоотношений в их совокупности.

Более того, не была принята во внимание правовая позиция Верховного Суда Российской Федерации, изложенная в Обзоре судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством, утверждённом Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 19 марта 2014 года.

Таким образом, при отсутствии в материалах дела доказательств, подтверждающих наличие у истца статуса индивидуального предпринимателя и осуществление им предпринимательской деятельности, вышеуказанный спор подведомствен суду общей юрисдикции.

То обстоятельство, что предметом иска являются нежилые помещения, в том числе такие, которые могут быть использованы для предпринимательской деятельности, на подведомственность спора не влияет, поскольку закон не ограничивает права физических лиц иметь в собственности любое имущество, в том числе и нежилые помещения.

В другом случае, судья Приволжского районного суда г. Казани отказал в принятии заявления  А.Г. к закрытому акционерному обществу «Марийский завод силикатного кирпича» о защите прав потребителя.

Судья исходил из того, что истец является индивидуальным  предпринимателем, поэтому были подвергнуты сомнению его доводы о том, что кирпич приобретался им  исключительно для личных нужд.

Однако с данным выводом судьи согласиться нельзя, поскольку материалами дела подтверждено, что истец имеет в собственности земельный  участок, на котором строит жилой дом и куда адресована доставка кирпича, как и других строительных материалов.

Неверно определена подведомственность дела тем же судьей и при разрешении вопроса о принятии искового заявления закрытого акционерного общества «Металлокомплект-М» к обществу с ограниченной ответственностью «Металл-Снаб», А.Б. о взыскании суммы долга.

Ошибочно посчитав, что заявление подведомственно арбитражному суду, судья отказал в принятии иска, полагая, что он не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, а обоснованность заявленных требований подлежит проверке в ходе арбитражного производства, поэтому истец вправе обратиться в арбитражный суд.

Между тем из представленного материала усматривается, что истец обратился в суд с исковым заявлением  не только к юридическому, но и к физическому лицу, А.Б., о взыскании задолженности. При этом А.Б. указан в исковом заявлении как физическое лицо, поскольку он статуса индивидуального предпринимателя не имел. Других документов, подтверждающих обратное, к материалам дела не приложено.

Таким образом, спор возник в связи с неисполнением условий договора купли-продажи, в том числе физическим лицом, А.Б.

При таких обстоятельствах требования истца о взыскании задолженности по договору, исполнение которого обеспечено поручительством физического лица, подлежали рассмотрению в суде общей юрисдикции. Предусмотренных законом оснований для отказа в принятии искового заявления не имелось.

Аналогичная ошибка допущена судьей Зеленодольского городского суда Республики Татарстан, отказавшей в принятии искового заявления М.Г. и А.А. к обществу с ограниченной ответственностью «Фабрика Домов» о расторжении договора (определение от 07  августа 2015 года).

Указанное определение судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан 01 октября 2015 года признано незаконным, поскольку, как и в предыдущем случае, на момент обращения истцов в суд, они не являлись индивидуальными  предпринимателями.

Ошибка аналогичного характера была допущена и при вынесении определения судьей Альметьевского городского суда  Республики Татарстан 05 ноября 2015 года, которым было отказано в принятии искового заявления В.Н. к Н.А. о  взыскании денежных средств; судьей Мензилинского районного суда Республики Татарстан, который исковое заявление открытого акционерного общества «Акционерный инвестиционный коммерческий банк «Татфондбанк» к главе крестьянского (фермерского) хозяйства Д.И., М.А. о взыскании задолженности по кредиту возвратил, полагая, что спор подлежит рассмотрению в Арбитражном суде Республики Татарстан (определение от 29 июня 2015 года.

Однако при этом судья не учел, что одним из ответчиков является физическое лицо – М.А. 

Количество подобного рода ошибок показывает, что проблема разграничения подведомственности споров между судами общей юрисдикции и арбитражными судами весьма актуальна.

Разграничивая подведомственность споров судов общей юрисдикции и арбитражных судов, следует прежде всего учитывать, что последние являются специализированными судами, поэтому их компетенция более детально определена законом, следовательно, решая вопрос о разграничении подведомственности дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, необходимо обращаться не столько к нормам Гражданского процессуального кодекса Российской  Федерации, сколько к положениям Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Основными критериями разграничения компетенции между судами общей юрисдикции и арбитражными судами по рассмотрению гражданских дел являются характер спорных правоотношений и их субъектный состав.

Анализируя данные ошибки, нельзя не отметить элементарную невнимательность судей.

Например, судья Приволжского районного суда г. Казани, отказывая определением от 09 октября 2015 года в принятии искового заявления общества с ограниченной ответственностью «МАРБАС Консалтинг» к Л.Т. о взыскании долга по договору аренды, исходила из неподведомственности спора суду общей юрисдикции, поскольку, по мнению судьи, спорные правоотношения между сторонами связаны с осуществлением предпринимательской деятельности.

Между тем деятельность индивидуального предпринимателя Л.Т.  прекращена еще 30 июля 2015 года.

Такую же невнимательность проявила и судья Набережночелнинского городского суда, отказавшая в принятии искового заявления муниципального унитарного предприятия города Набережные Челны «Общежитие» к А.Ю. о взыскании задолженности по договорам теплоснабжения, управлению многоквартирным домом (определение от 16 июля 2015 года).

Как следует из представленных материалов, деятельность индивидуального предпринимателя А.Ю. прекращена 13 апреля 2011 года.

Вышеуказанные определения противоречат сложившейся еще с 1996 года судебной практике (пункт 13 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 1 июля 1996 года №6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Высшие судебные инстанции определили четкую правовую позицию: с момента прекращения действия государственной регистрации гражданина в качестве индивидуального предпринимателя, в частности, в связи с истечением срока действия свидетельства о государственной регистрации, аннулированием государственной регистрации и т.п., дела с участием указанных граждан, в том числе и связанные с осуществлявшейся ими ранее предпринимательской деятельностью, подведомственны судам общей юрисдикции.

Такая же позиции отражена и в редакции постановления от 23  июня 2015 года.

Нельзя не обратить внимания также и на ошибки при применении положения пункта 1 статьи 71 Федерального закона от 26 октября 2002 года №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

В этой связи показательным является определение судьи Тюлячинского районного суда Республики Татарстан от 18 июня 2015 года, которым возвращено исковое заявление общества с ограниченной ответственностью «ТрастИнвестСтрой» к А.М., И.М., закрытому акционерному обществу «Лого-Трейд» и Veraton Management Limited Liability Partnership о взыскании суммы долга и неустойки.

Суждение судьи о том, что закрытое акционерное общество «Лого-Трейд» находится в стадии ликвидации, является необоснованным, поскольку данное обстоятельство согласно действующему гражданскому процессуальному законодательству не влияет на подсудность спора.

Кроме того, введение процедуры наблюдения в отношении юридического лица, являющегося поручителем по кредитному обязательству, также обеспеченному поручительством гражданина, не изменяет подведомственности рассмотрения судом общей юрисдикции искового требования кредитора о взыскании задолженности с поручителя-гражданина.

Действующее законодательство не предусматривает нормы, в соответствии с которой спор о взыскании с поручителя задолженности по обеспеченному поручительством обязательству может быть рассмотрен арбитражным судом с участием физического лица.

Не отнесена такая категория дел к подведомственности арбитражных судов и статьей 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, которая предусматривает специальную подведомственность дел арбитражным судам независимо от субъектного состава правоотношений.

В данном случае ответчики А.М. и И.М. являются физическими лицами, поэтому возникший между ними и истцом спор подведомствен суду общей юрисдикции.

При вынесении  определений об отказе в принятии заявления при  наличии вступившего в законную силу решения суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям или определений о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа от иска или утверждением мирового соглашения (пункт 2 части 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), судьи нередко ограничиваются установлением тождественности сторон и существа спора, с достаточной полнотой не проверяя, не изменились ли основания предъявления иска и его предмет.

Судом апелляционной инстанцией 02 апреля 2015 года исправлена ошибка судьи Альметьевского городского суда Республики Татарстан, отказавшего Р.И., Г.В., И.Р., В.А. и А.П. в принятии искового заявления о признании права совместной собственности (определение от 24  февраля 2015 года).

Из определения следует, что основанием для отказа в принятии иска послужило наличие вступившего в законную силу решения Альметьевского городского суда Республики Татарстан от 17 ноября 2014 года по иску В.А.  к А.П. о признании права собственности на ½ доли квартиры.

С обоснованностью такого вывода согласиться нельзя, поскольку требования о признании права совместной собственности ранее судом не рассматривались, кроме того, состав истцов и ответчиков иной.

Таким образом, исковое заявление, с которым обратились в суд истцы, имеет иные основания, и вывод судьи о наличии вступившего в законную силу и принятого по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям решения суда, не соответствует обстоятельствам дела, что повлекло отмену судебного акта.

Несоблюдение упомянутых выше норм процессуального права допущено и судьей Вахитовского районного суда г. Казани 20 марта 2015 года, отказавшей А.Р. в принятии искового заявления к обществу с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Гранит дом» о взыскании убытков по мотиву наличия вступившего в законную силу решения Вахитовского районного суда г. Казани от 16 июля 2014 года по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям.

Однако с подобным суждением судьи также согласиться нельзя, поскольку, как видно из искового заявления, поводом для обращения истца в суд явилось, по его мнению, нарушение ответчиком иных условий договора. В рамках же ранее рассмотренного дела материально-правовые требования, указанные в данном исковом заявлении, истцом не предъявлялись.

 Следовательно, мнение судьи о том, что  в данном случае имеет место спор по тем же основаниям,  не соответствует обстоятельствам дела.

Без учета положений указанной выше правовой нормы вынесено определение судьей Ново-Савиновского районного суда г. Казани 29 июня 2015 года по иску Р.Г. к М.Р. о признании утратившим право пользования жилым помещением.

При вынесении данного определения судьей не было учтено, что отношения сторон носят длящийся характер, кроме того, после вынесения решения тем же судом прошло длительное время, истцом заявлены иные доводы, которые свидетельствуют о наличии новых оснований для обращения в суд.

Таким образом, вывод судьи о том, что данный иск заявлен по тем же основаниям, также является необоснованным. 

Необоснованным по тем же причинам было признано также определение судьи Авиастроительного районного суда г. Казани от 31 июля 2015 года по иску Е.Ф. об установлении факта владения и пользования земельным участком.

Таким образом, настоящее обобщение в этой части показало, что при установлении тождественности оснований исков судьи не сравнивают конкретные юридические факты, изложенные в исковом заявлении, с фактами, на которые истец ссылался в первоначальном иске. Тождество оснований будет иметь место, если все фактические обстоятельства, на которые истец ссылается в новом исковом заявлении, входили ранее в основание иска, по которому уже был принят судебный акт.

Указанное положение предусматривает отказ в принятии искового заявления в случае, когда право на судебную защиту было реализовано в состоявшемся ранее судебном процессе. Это положение направлено на пресечение рассмотрения судами тождественных исков (по спорам между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям).

То есть необходима идеальная совокупность названных в данной правовой норме условий - тождественность сторон, предмета и основания спора.

Анализ отмены вышеупомянутых определений свидетельствует, что при решении вопроса о принятии исковых заявлений судьи по-прежнему допускают ошибки в применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и хотя они не носят массового характера, следует обратить внимание на необходимость строгого соблюдения норм процессуального права и недопустимость формального подхода на данной стадии, поскольку право на обращение в суд и предъявление иска носит конституционно-правовой характер.

 Вынесение законных и обоснованных определений суда на стадии предъявления иска является одним из важнейших элементов гарантии на судебную защиту прав и свобод.

1.4. Подсудность

В силу пункта 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года №13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» нарушение судом первой инстанции норм процессуального права, устанавливающих правила подсудности, не является основанием для применения судом апелляционной инстанции пункта 1 части 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

При наличии указанных нарушений суд апелляционной инстанции в соответствии со статьей 47 Конституции Российской Федерации и частью 2 статьи 33 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации  отменяет постановление суда первой инстанции по основаниям части 3 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и передает дело в суд первой инстанции, к подсудности которого законом отнесено его рассмотрение.

Поэтому на стадии принятия заявления к производству решение вопроса о подсудности спора имеет значение для законности судебного постановления, вынесенного в конечном итоге по существу дела.

В 2015 году, как и в 2014-2013 годах, значительное количество определений судов были отменены по причине  неправильного применения норм процессуального права, регулирующих вопросы подсудности, прежде всего, альтернативной, родовой и исключительной.

В связи с этим возникает необходимость вновь и вновь обратиться  к нормам  процессуального права по данному вопросу.

Необходимо особо обратить внимание на нарушения, допускаемые судьями при определении подсудности гражданских дел о защите прав потребителей, без учета судебной практики, нашедшей свое отражение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года №17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей».

Такие исковые заявления согласно части 7 статьи 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации могут быть предъявлены в суд по месту жительства или месту пребывания истца либо по месту заключения или месту исполнения договора.

Так, судья Кировского районного суда города Казани, сославшись на положения статьи 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, указал на необходимость подать исковое заявление в суд по месту нахождения ответчика (определение  от 05  марта 2015 года).

С данным выводом судьи согласиться нельзя, поскольку определение принято без учета обстоятельств дела и объективных данных, содержащихся в материалах дела, связанных с разрешаемым вопросом, на который распространяются положения закона «О защите прав потребителей».

Аналогичным примером может служить определение судьи Арского районного суда Республики Татарстан от 22 сентября 2015 года.

Заявленные исковые требования в рамках договора подряда строительства жилого дома, заключенного между гражданином и индивидуальным предпринимателем, также были основаны на положениях закона «О защите прав потребителей».

По таким же основаниям были отменены определения судьи Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 09 ноября 2015 года по иску С.В.; судьи Елабужского городского суда Республики Татарстан от 02 октября 2015 года по заявлению Региональной общественной организация «Комитет защиты прав потребителей по Республике Татарстан» в интересах И.Х. к обществу с ограниченной ответственностью «Финансовая Промышленная Группа - ТНГС-И» о взыскании неустойки и компенсации морального вреда; судьи Советского районного суда г. Казани от 07 декабря 2015 года по иску Р.З. о защите прав потребителей.

В соответствии с частью 1 статьи 31 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации иск к нескольким ответчикам, проживающим или находящимся в разных местах, предъявляется в суд по месту жительства или месту нахождения одного из ответчиков по выбору истца.

Между тем определением судьи Чистопольского городского суда Республики Татарстан  от 25 июня 2015 года исковое заявление открытого акционерного общества «Сбербанк России» к О.А.  и С.Н. о взыскании задолженности по кредитному договору возвращено, с указанием о необходимости обращения с данным иском в соответствующий суд города Казани.

Однако при вынесении названного выше определения судья не принял во внимание, что один из ответчиков постоянно проживает в г. Чистополе, следовательно, истец был вправе обратиться с иском в Чистопольский городской суд Республики Татарстан.

Имеют место случаи, когда определения о передачи дела по подсудности в другой суд постановлены без учета фактических обстоятельств и положений закона.

Например, определением Вахитовского районного суда города Казани от 04 февраля 2015 года постановлено гражданское дело по иску открытого акционерного общества «Татфондбанк» к обществу с ограниченной ответственностью «Русские Источники», Н.А. о взыскании задолженности в солидарном порядке по кредитному договору передать по подсудности в Куйбышевский районный суд города Санкт-Петербурга для рассмотрения по существу.

 Как предусматривает пункт 3.4 договоров поручительства,  все споры по исполнению договора рассматриваются в суде по месту нахождения кредитора.

Местом нахождения кредитора в договорах указано: город Казань, улица Чернышевского, дом 43/2.

Таким образом, указанный выше пункт договора с достаточной определенностью указывает на изменение территориальной подсудности рассмотрения споров между сторонами договора, а требование  об указании конкретного суда в соглашении о договорной подсудности не соответствует действующему законодательству Российской Федерации, нарушает право заявителя на равный и свободный доступ к правосудию, а также право на определение подсудности спора.

Кроме того, из материалов дела усматривается, что определением судьи Невского районного суда города Санкт-Петербурга от 08 сентября 2014 года вышеуказанное исковое заявление, поданное по месту жительства одного из ответчиков, возвращено, поскольку стороны своим соглашением изменили территориальную подсудность спора, и определено, что иск должен рассматриваться по месту нахождения истца.

По аналогичным основаниям были также отменены определения судьи Московского районного суда города Казани от 03 сентября 2015 года по иску общества с ограниченной ответственностью «Завод металлической тары»; судьи Приволжского районного суда города Казани от 14 сентября 2015 года по заявлению прокурора Приволжского района г. Казани.

Необходимо отметить, что суды первой инстанции в вышеуказанных случаях не учли правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации по данной категории споров,  изложенную в определениях по конкретным делам (в частности, дело №11-КГ15-20 за 2015 год).

Другой пример, определением судьи Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 06 октября 2015 года дело по иску А.Р.  к Министерству внутренних дел по Республике Татарстан о признании незаконными заключения служебной проверки, приказа о привлечении к дисциплинарной ответственности, об увольнении и о восстановлении на службе направлено в Вахитовский районный суд г. Казани для рассмотрения по подсудности.

Между тем согласно статье 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, которая устанавливает подсудность по выбору истца, иски, вытекающие из договоров, в которых указано место их исполнения, могут быть предъявлены также в суд по месту исполнения такого договора (пункт 9).

В соответствии с абзацем восьмым статьи 57 Трудового кодекса Российской Федерации обязательным для включения в трудовой договор является условие о месте работы, а в случае, когда работник принимается для работы в филиале, представительстве или ином обособленном структурном подразделении организации, расположенном в другой местности, - месте работы с указанием обособленного структурного подразделения и его местонахождения.

Согласно пункту 2 контракта о прохождении службы в органах внутренних дел Российской Федерации от 12 декабря 2013 года, заключённого между А.В.  и Министерством внутренних дел по Республике Татарстан, из которого вытекают исковые требования, А.В.  был принят на должность участкового уполномоченного полиции отдела участковых уполномоченных полиции и по делам несовершеннолетних отдела полиции № 3 «Центральный» Управления МВД России по г. Набережные Челны.

Из данного условия контракта следует, что местом работы (прохождения службы) истца являлось Управление МВД России по г. Набережные Челны. Место нахождения данного Управления подсудно Набережночелнинскому городскому суду Республики Татарстан.

Сведений об изменении приведённого условия контракта и места службы А.В. в материалах дела не имеется.

По таким же причинам было отменено и определение судьи Советского районного суда г. Казани от 06 июля 2015 года, которым постановлено возвратить А.Л. исковое заявление к обществу с ограниченной ответственности «Белый Ветер Цифровой» о взыскании заработной платы и денежной компенсации за задержку выплат и разъяснено, что с данным исковым заявлением необходимо обратиться в соответствующий суд г. Москвы по месту нахождения ответчика.

Как и в предыдущем случае, судья не учел, что местом работы истца является обособленное подразделение ответчика, расположенное в г. Казани.

Таким образом, нарушений правил подсудности при принятии к производству суда настоящего дела не имелось.

Отсутствовали нарушения правил подсудности и при предъявлении иска обществом с ограниченной ответственностью «Делко» к С.Ю. о взыскании суммы долга по договору поручительства и процентов за пользование чужими денежными средствами.

Определением судьи Тукаевского районного суда Республики Татарстан от 29 мая 2015 года вышеуказанное исковое заявление возвращено, заявителю разъяснено право обратиться с указанным иском в Петроградский районный суд г. Санкт-Петербурга.

Также в отсутствие нарушений правил подсудности при принятии дела к производству суда было постановлено и определение судьи Советского районного суда г. Казани от 26 октября 2015 года, когда иск был подан по месту исполнения договора  займа.

Следовательно, упомянутые выше определения являются незаконными и необоснованными.

 Таким образом, допущено нарушение пункта 3 части 2 статьи 33 Гражданского процессуального кодекса Российской, согласно которой суд передает дело на рассмотрение другого суда, только тогда, когда при рассмотрении дела в данном суде выявилось, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности.

И наоборот, имеют место случаи необоснованного отклонения  ходатайства стороны о передаче дела по подсудности в другой  суд.

В этой связи представляется необходимым более подробно рассмотреть с точки зрения применения норм процессуального права и исследования  фактических обстоятельств дела подобные ошибки

В качестве примера можно привести определение Елабужского городского суда Республики Татарстан от 22 июня 2015 года, которым  отказано в удовлетворении ходатайства общества с ограниченной ответственностью «Страховое общество «Сургутнефтегаз» о передаче по подсудности в Набережночелнинский городской суд Республики Татарстан дела по иску А.Р. к обществу с ограниченной ответственностью «Страховое общество «Сургутнефтегаз» о возмещении ущерба.

При вынесении данного определения суд первой инстанции исходил из того, что заявленные А.Р. спорные правоотношения, возникшие между сторонами, регулируются законодательством о защите прав потребителей. Поэтому истец вправе по своему выбору обратиться с данным иском в суд по месту своего пребывания по адресу: г. Елабуга, пр. Мира, д.№, кв. №, который относится к подсудности Елабужского городского суда Республики Татарстан.

Между тем доказательств регистрации истца по месту пребывания в установленном законом порядке по данному адресу не представлено.

Что касается представленного истцом договора аренды квартиры, то он не свидетельствует о пребывании истца по указанному адресу.

Более того, допрошенная судом первой инстанции в качестве свидетеля А.Г., которая зарегистрирована по месту жительства по данному адресу, показала, что она постоянно проживает в этой квартире, нанимателем квартиры является её отец, указанная квартира в аренду А.Р. не сдавалась, Д.Ф. и А.Р. она не знает, данные лица в квартире не проживают и не являются её владельцами.

Как следует из материалов дела, место жительства истца находится по адресу: г. Набережные Челны, пр. Московский, д. №, кв. №, поскольку А.Р.  зарегистрирован по месту жительства по указанному адресу, что подтверждается соответствующей отметкой в его паспорте и не опровергается им.

Данный адрес относится к подсудности Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан.

Сведений о том, что к подсудности Елабужского городского суда Республики Татарстан относится место нахождения ответчика, его филиала или представительства либо место заключения или место исполнения договора, указанного в обоснование требований, не имеется.

Таким образом, данное дело было принято судом первой инстанции с нарушением правил подсудности, оснований для отказа в удовлетворении ходатайства ответчика о передачи дела по подсудности в Набережночелнинский городской суд Республики Татарстан не имелось.

Помимо этого, имело место и неправильное применение статьи 3 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года №5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», согласно которой  регистрационный учет граждан Российской Федерации по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации введён в целях обеспечения необходимых условий для реализации гражданином Российской Федерации его прав и свобод, а также исполнения им обязанностей перед другими гражданами, государством и обществом.

Поэтому местом пребывания или жительства гражданина является место, которое выбрано им в качестве такового и где он в соответствии с этим зарегистрирован по месту пребывания или жительства по своему желанию.

Судьями не всегда учитывается, что в силу части 4 статьи 33 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации споры о подсудности между судами в Российской Федерации не допускаются.

Наглядным примером является определение судьи Нижнекамского городского суда Республики Татарстан от 29 июня 2015 года, которым постановлено возвратить исковое заявление общества с ограниченной ответственностью «Луис+Поволжье» к обществу с ограниченной ответственностью «Планета», Р.А. о взыскании задолженности по договору поставки, пени.

Между тем какого-либо соглашения об изменении территориальной подсудности заключено не было.

 Более того, вступившим в законную силу определением Приволжского районного суда г. Казани указанное выше исковое заявление возвращено заявителю в связи с неподсудностью данному суду, при этом ему разъяснено право на обращение в Нижнекамский городской суд Республики Татарстан.

Таким образом, употребление законодателем в части 4 статьи 33 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оборота «должно быть принято к рассмотрению» означает, что суд обязан принять дело к рассмотрению. Это требование подтверждается также прямым указанием процессуального закона о недопустимости споров о подсудности между судами в Российской Федерации.

1.5 Процессуальные сроки

Обобщение практики показало, что судами, как и в 2014 году, так и в 2015 году не всегда правильно применялись положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и не учитывалась правовая  позиция Верховного Суда Российской Федерации по данному вопросу, что вызывает  необходимость еще раз обратить внимание на следующее.

В силу статьи 321 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации апелляционные жалоба, представление могут быть поданы в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме, если иные сроки не установлены настоящим Кодексом.

 В соответствии с пунктом  2 части  1 статьи  324 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации  апелляционная жалоба возвращается лицу, подавшему жалобу, в случае истечения срока обжалования, если в жалобе не содержится просьба о восстановлении срока или в его восстановлении отказано.

Статья 332 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации  предусматривает, что частная жалоба, представление прокурора могут быть поданы в течение пятнадцати дней со дня вынесения определения судом первой инстанции.

Таким образом, в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом  Российской Федерации процессуальные действия совершаются в сроки, установленные данным Кодексом или иными федеральными законами (часть  1 статьи 107); с истечением процессуальных сроков лица, участвующие в деле, утрачивают право на совершение процессуальных действий (часть  1 статьи 109 ). Гарантией для лиц, не реализовавших по уважительным причинам свое право на совершение процессуальных действий в установленный срок, является институт восстановления процессуальных сроков, предусмотренный  статьей 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой пропущенный процессуальный срок может быть восстановлен по ходатайству лица, участвующего в деле; такое ходатайство подается в  суд, в котором должно быть совершено процессуальное действие, рассматривается в судебном заседании без извещения лиц, участвующих в деле.

Следовательно, институт  процессуальных сроков - это система норм законодательства, регулирующих отношения, связанные с защитой гражданских прав, то есть прав, связанных с имущественной самостоятельностью участников, свободой выбора поведения и самостоятельной ответственностью.

Природа процессуальных сроков  и порядок восстановления такового нашли отражение и закрепление в судебной практике.

Согласно пункту 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской  Федерации от 19 июня 2012 года №13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» лицо, пропустившее срок апелляционного обжалования, вправе обратиться в суд, постановивший решение, с заявлением (ходатайством) о восстановлении пропущенного процессуального срока. В заявлении (ходатайстве) должны быть указаны причины пропуска срока на подачу апелляционных жалобы, представления.

Пункт 8 этого же постановления предусматривает, что заявление о восстановлении срока на подачу апелляционных жалобы, представления рассматривается судом первой инстанции по правилам статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в судебном заседании с извещением участвующих в деле лиц, неявка которых не является препятствием к разрешению поставленного перед судом вопроса.

Суд первой инстанции на основании статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации восстанавливает срок на подачу апелляционных жалобы, представления, если признает причины его пропуска уважительными.

Следовательно, восстановление срока означает предоставление судом возможности рассмотрения спора в суде и защиты субъективных прав лица по истечении срока.

Как показало настоящее обобщение, по-прежнему судьи судов Республики Татарстан невнимательно и поверхностно исследуют вопрос о наличии уважительных причин пропуска срока на апелляционное обжалование судебных постановлений, в связи с чем без законных оснований отказывают в восстановлении указанного срока, что приводит к нарушению конституционного права граждан на судебную защиту, а также нарушает их права на рассмотрение гражданских дел в разумные сроки.

К примеру, определением Набережночелнинского  городского суда Республики Татарстан в удовлетворении заявления Ф.А. о восстановлении пропущенного процессуального срока для апелляционного обжалования отказано.

Однако Ф.А. не была привлечена к участию в деле. Между тем постановленным судебным актом затронуты ее права как сособственника спорной квартиры.

Кроме того, она обратилась с заявлением о восстановлении срока на апелляционное обжалование в пределах установленного статьей 332 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации срока с момента, когда ей стало известно о том, что этим определением суда разрешены ее права, что подтверждается материалами дела.

При таких обстоятельствах у суда не имелось законных оснований для отказа заявителю в восстановлении срока на подачу апелляционной жалобы.

Другой пример, определением того же судьи также отказано в удовлетворении заявления Л.В. о восстановлении пропущенного процессуального срока для апелляционного обжалования

Отказывая в восстановлении процессуального срока, суд пришел к выводу об отсутствии уважительных причин для восстановления  срока.

Однако с такими выводами судебная коллегия не согласилась, поскольку, как видно из материалов дела, Л.В. по месту  регистрации и проживания не извещалась.

При наличии таких обстоятельств судебная коллегия пришла  к выводу о наличии  оснований для восстановления  срока.

Продолжают иметь место случаи неправильного подхода к отказу в восстановлении процессуального срока на подачу апелляционных жалоб на заочное решение.

Например, определением судьи Буинского городского суда Республики Татарстан от 15 января 2015 года Ш.Ф. в восстановлении пропущенного срока на подачу апелляционной жалобы на заочное решение Буинского городского суда от 23 октября 2014 года отказано.

Между тем с данными выводами судьи нельзя согласиться, поскольку согласно почтовому штемпелю на конверте видно, что  апелляционная жалоба была направлена в суд почтовым отправлением  в срок.

Таким образом, в силу прямого указания закона (статьи 237 Гражданского процессуального кодекса  Российской Федерации) срок подачи апелляционной жалобы на заочное решение суда для ответчика должен исчисляться не с момента вынесения заочного решения или получения ею его копии, а с момента вынесения судом определения об отказе в удовлетворении заявления ответчика об отмене заочного решения.

По аналогичным основаниям были отменены определения: судьи Высокогорского районного суда Республики Татарстан от 12 января 2015 года, которым отказано в удовлетворении заявления общества с ограниченной ответственностью «Цюрих» о восстановлении пропущенного срока на подачу апелляционной жалобы на заочное решение; судьи Буинского городского суда Республики Татарстан от 11 сентября 2015 года об отказе в удовлетворении заявления А.М. к обществу с ограниченной ответственностью «Цюрих» о восстановлении пропущенного срока на подачу апелляционной жалобы  на  заочное решение того же суда от 02  декабря 2014 года; судьи Ново-Савиновского районного суда города Казани от 30 апреля 2015 года, которым постановлено в удовлетворении заявления А.А. о восстановлении пропущенного процессуального срока на подачу апелляционной жалобы на заочное решение суда отказать.   

Не единичны случая неправильного применения статьи 108 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

К примеру, определением судьи Вахитовского районного суда города Казани апелляционная жалоба А.А. возращена в связи с истечением срока на ее подачу и отсутствием ходатайства о восстановлении процессуального срока.

Отменяя данное определение, судебная коллегия указала, что оно не соответствует правовой  позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года №13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».

Как разъяснено высшим судебным органом Российской Федерации, течение месячного срока на подачу апелляционной жалобы, предусмотренного частью 2 статьи 321 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, начинается согласно части 3 статьи 107 и статьи 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации со дня, следующего за днем составления мотивированного решения суда (принятия решения в окончательной форме), и оканчивается согласно статье 108 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в соответствующее число следующего месяца.

В данном случае апелляционная жалоба на решение Вахитовского районного суда города Казани от 18 ноября 2014 года направлена по почте 19 декабря 2014 года, что подтверждается штампом почтового отделения на конверте.

Следовательно, месячный срок для подачи апелляционной жалобы ответчицей  пропущен не был.

Подобная ошибка допущена: судьей Ново-Савиновского районного суда г. Казани 15 января 2015 года при вынесении  определения о возвращении апелляционной жалобы Ф.А. на решение того же суда от 03 октября 2014 года по иску к обществу с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Уютный дом» о возмещении ущерба, компенсации морального вреда; судьей Елабужского городского суда Республики Татарстан при вынесении определения о возвращении апелляционной жалобы В.Н.; судьей Кировского районного суда г. Казани, постановившим определение о возвращении апелляционной жалобы представителя закрытого акционерного общества «ГУТА-Страхование».

Примером невнимательного изучения апелляционных жалоб является определение судьи Советского районного суда города Казани от 14 января 2015 года, которым апелляционная жалоба на решение Советского районного суда города Казани от 31 октября 2014 года по делу по иску Г.М. к обществу с ограниченной ответственностью «СК «Независимость» о признании договора страхования прекращенным, возврате части страховой премии, взыскании неустойки, штрафа и компенсации морального вреда возвращена в связи с пропуском процессуального срока на ее подачу и отсутствием в жалобе просьбы о восстановлении данного срока.

Однако в апелляционной жалобе содержалось обоснование пропуска ответчиком процессуального срока на обжалование решения суда, а также просьба признать причину пропуска данного срока уважительной и восстановить пропущенной срок.

Следовательно, судье надлежало расценить указанное выше как ходатайство о восстановлении пропущенного срока апелляционного обжалования.

Необходимо обратить внимание, что в соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации  от  19  июня 2012 года  № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», лицо, пропустившее срок апелляционного обжалования, вправе обратиться в суд, постановивший решение, с заявлением (ходатайством) о восстановлении пропущенного процессуального срока. В заявлении (ходатайстве) должны быть указаны причины пропуска срока на подачу апелляционных жалобы, представления.

При этом обращено внимание судов на то, что соответствующая просьба лица, пропустившего срок апелляционного обжалования, может содержаться непосредственно в апелляционной жалобе.

 По причине наличия уважительных  причин пропуска процессуального срока на подачу жалобы были отменены определения о возвращении  апелляционных жалоб Альметьевского городского суда Республики Татарстан от 12 октября 2015 года; Вахитовского районного суда г. Казани  от 14  сентября 2015 года; Ново-Савиновского районного суда г. Казани от 06 октября 2015 года; Кировского районного суда г. Казани от 31 июля 2015 года.

И наоборот, имеют место случаи восстановления процессуального срока на подачу жалобы в отсутствие уважительных причин, обозначенных в  упомянутом выше постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации  от 19 июня 2012 года  №13.

Например, определением судьи Советского районного суда г. Казани восстановлен А.А. срок на подачу апелляционной жалобы на решение того же суда от 25 апреля 2014 года по делу по иску З.Г. к М.М. о взыскании денежных средств.

Вместе с тем судья не принял во внимание, что указанным выше решением вопрос о правах и обязанностях заявителя не  разрешался.

Судом первой инстанции принято решение о спорных правоотношениях, связанных с долговыми обязательствами исключительно между  З.Г. и М.М.

Суд первой инстанции, удовлетворяя заявление, не принял во внимание то, что 13 февраля 2013 года А.А. ознакомилась с материалами дела, что подтверждается отметкой в справочном листе, следовательно, не могла не знать о состоявшемся судебном решении.

 Аналогичная ошибка допущена судьей Нижнекамского городского суда Республики Татарстан 30 октября 2015 года при вынесении  определения  о восстановлении  пропущенного процессуального срока  Ю.З.

Как видно из материалов дела, решение по иску Ю.З. к руководителю отделения почтовой связи Э.А. о денежной компенсации морального вреда постановлено Нижнекамским городским судом Республики Татарстан 22 апреля 2015 года, оглашено в присутствии самого истца. Решение суда в окончательной форме изготовлено 27 апреля 2015 года, получено истцом 28 апреля 2015 года, сроком подачи апелляционной жалобы на него была дата: 28 мая 2015  года.

Ю.З. обратился в суд с апелляционной жалобой на указанное решение суда 22 октября 2015 года, то есть с пропуском установленного законом процессуального срока.

Между тем причины пропуска срока на подачу апелляционной жалобы заявителем четко  не обозначены, доказательства не приведены.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, а также то, что с момента получения  судебного акта (28 апреля 2015) до даты его обжалования (22 октября 2015 года) прошло достаточно времени, в восстановлении пропущенного процессуального срока  Ю.З.  надлежало отказать.

Другой пример, судьей Зеленодольского городского суда Республики Татарстан 06 ноября 2015 года  удовлетворено заявление Л.Ю. о восстановлении пропущенного процессуального срока на подачу частной жалобы на том основании, что она не была надлежащим образом уведомлена о дате и времени судебного разбирательства.

Между тем, как видно из материалов дела,  20 июня 2014 года в адрес Л.Ю. направлены два судебных извещения  по двум известным местам ее проживания.

Одно возвратилось в суд с отметкой почтового отделения об истечении срока хранения. Второе судебное извещение получено Л.Ю. лично, что подтверждается уведомлением о вручении.

Таким образом, вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о надлежащем извещении Л.Ю. о дате и времени судебного заседания, в котором решался вопрос об обращении взыскания на долю должника  Ю.М.

Следовательно, при таких обстоятельствах оснований для восстановления Л.Ю. срока на подачу частной жалобы не имелось.

При разрешении подобных вопросов нельзя не учитывать правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации  о том, что гражданское процессуальное законодательство не предусматривает возможности восстановления пропущенного срока на обжалование  в отсутствие на то уважительных причин.

Действующее процессуальное законодательство не допускает произвольный, не ограниченный по времени пересмотр судебных решений. Вводя сроки для обжалования, процессуальный закон устанавливает баланс между принципом правовой определенности, обеспечивающим стабильность правоотношений, и правом на справедливое судебное разбирательство, предполагающим возможность исправления судебных ошибок.

Таким образом, при рассмотрении заявлений о восстановлении срока на обжалование судебных постановлений суды должны тщательно исследовать доводы заявителей о причинах пропуска срока, предлагать представить доказательства, подтверждающие уважительность причин пропуска этого срока и внимательно относиться к решению поставленного перед судом вопроса, учитывая необходимость соблюдения гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права заявителя на справедливое судебное разбирательство.

Подводя итог анализа причин отмены определений районных и городских судов Республики Татарстан в 2015 году необходимо отметить, что, как и в 2012-2014 годах, приведенные ошибки и нарушения в большинстве случаев являются элементарными, вызваны неправильным применением процессуальных норм, которые четко и определенно сформулированы законодателем, не предполагают какой-либо неясности в их толковании и понимании, исключенной указанными выше разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации. 

 На данные ошибки судам ежегодно указывается в обобщениях и обзорах судебной практики, однако они продолжают иметь место, создавая препятствия гражданам и юридическим лицам в осуществлении и защите их конституционных прав.

2. Назначение дел на апелляционное рассмотрение 

При решении вопроса о принятии апелляционных или частных жалоб, представлений, направлении дела в суд апелляционной  инстанции,  судьи районных (городских) судов зачастую не выполняют требования  статей 320-322 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не проверяют: подлежит ли судебное постановление обжалованию в апелляционном порядке; обладает ли лицо, подавшее апелляционную жалобу, и прокурор, принесший апелляционное представление, правом апелляционного обжалования; соблюден ли установленный законом срок апелляционного обжалования; соблюдены ли требования закона, предъявляемые к содержанию апелляционных жалобы, представления; приложена ли доверенность или иной документ, удостоверяющие полномочия представителя, если в деле отсутствуют документы, удостоверяющие полномочия представителя; подписаны ли апелляционные жалоба, представление; соответствует ли число копий апелляционных жалобы, представления и приложенных к ним документов числу лиц, участвующих в деле; оплачена ли апелляционная жалоба государственной пошлиной в случаях, когда это предусмотрено законом.

В то время как  необходимость  подобных действий предусмотрена также и пунктом 10  постановления  Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года №13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в  суде апелляционной инстанции»

Обобщение результатов показало, что значительное количество жалоб оставляются без рассмотрения по причине пропуска сторонами срока на апелляционное обжалование и невыполнение судом первой инстанции требований статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Так, например, определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от 30 апреля 2015 года частная жалоба открытого акционерного общества «Ак Барс  Банк» на определение судьи  Бугульминского городского суда Республики Татарстан от 20 марта 2015 года оставлена без рассмотрения, материал  направлен в тот же суд для  выполнения требования Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Как видно из представленного материала, срок на обжалование данного определения судьи истек. Вопрос о восстановлении срока на обжалование   судом  не разрешен.

По аналогичным основаниям оставлены без рассмотрения: частная жалоба Ш.А. на определение Буинского городского суда Республики Татарстан от 04 сентября 2015 года, частная  жалоба Р.Р. на решение Набережночелнинского  городского суда Республики Татарстан от 02 марта  2015 года; апелляционная жалоба Р.Р. на решение Агрызского районного суда Республики Татарстан от 06 февраля 2015 года; частная жалоба Е.С. на определение Зеленодольского городского суда Республики Татарстан от 27 апреля 2015 года, апелляционная жалоба представителя В.П. – И.И. на решение Советского районного суда г. Казани от 13 апреля 2015 года.

 Не единичными являются случаи принятия судами первой инстанции апелляционных и частных жалоб от лиц, не имеющих полномочий на совершение соответствующих процессуальных действий.

К примеру, частная жалоба представителя индивидуального предпринимателя И.Ю. на определение судьи Советского районного суда города Казани от 10 июня 2015 года подписана  О.А.

Между тем в нарушение статьи 322 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к частной жалобе не приложена доверенность или иной документ, удостоверяющий полномочие О.А. на обжалование судебного постановления.

Имеющаяся в материалах дела доверенность предоставляет право О.А.  подписывать частную жалобу от имени юридического лица.

В нарушение названных норм к апелляционной жалобе не была приложена надлежащим образом заверенная доверенность, предоставляющая полномочия С.В. на подачу апелляционной жалобы в интересах общества с ограниченной ответственностью «Камская Строительно-транспортная Компания», или иной документ, подтверждающий его полномочия, как генерального директора данной организации.

Поэтому  была оставлена без рассмотрения данная апелляционная жалоба на решение Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 31 марта 2015 года.

 Подобным примером является также направление в суд апелляционной инстанции частной жалобы представителя В.А. – А.Е. на определение судьи Зеленодольского городского суда Республики Татарстан от 29 апреля 2015 года, в то время как к частной жалобе не приложена доверенность, удостоверяющая полномочия представителя на обжалование судебного постановления, что также свидетельствует о несоблюдении судьей требований  упомянутой выше статьи 322 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Не исключены случаи оставления апелляционной жалобы без рассмотрения по причине отсутствия дополнительного решения (невыполнение требований статьи 201 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, если по какому-либо требованию, по которому лица, участвующие в деле, представляли доказательства и давали объяснения, не было принято решение суда).

Например, апелляционные жалобы А.И., представителя общества с ограниченной ответственностью «ЕлабугаАвтомаркет», общества с ограниченной ответственностью ТД «Джемир» - С.П. на решение Елабужского городского суда Республики Татарстан от 12 марта 2015 года оставлены без рассмотрения по существу, поскольку заявление А.И. об отказе от исковых требований судом первой инстанции не разрешено, дополнительного решения не вынесено.

Также в описательно-мотивировочной части решения Кировского районного суда города Казани от 07 апреля 2015 года не содержится каких-либо выводов или суждений в части разрешения исковых требований о взыскании суммы штрафа.

Более того, данное требование было поддержано представителем истца в судебном заседании при уточнении иска.

При этом указание суда в резолютивной части на отказ в удовлетворении остальной части исковых требований не конкретизировано.

 Отсутствие в резолютивной части решения Вахитовского районного суда города Казани от 26 февраля 2015 года результата рассмотрения заявленных во встречном иске требований о признании пунктов кредитного договора в части взыскания платы за пропуск очередного платежа и страховой премии недействительными явилось причиной оставления  без рассмотрения апелляционной жалобы О.М.

По тем же основаниям была оставлены без рассмотрения: апелляционная жалоба  Г.П. Корнилив  на решение Елабужского городского суда Республики Татарстан от 06 февраля 2015 года; апелляционная жалоба представителя Р.Р. – Э.А. на решение Советского районного суда города Казани от 31 марта 2015 года.

Между тем положениями частей 4, 5 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что в мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом; доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах; доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства; законы, которыми руководствовался суд. При этом резолютивная часть решения суда должна содержать выводы суда об удовлетворении иска либо об отказе в удовлетворении иска полностью или в части, указание на распределение судебных расходов, срок и порядок обжалования решения суда.

Имеют место случаи оставления апелляционной жалобы без рассмотрения по причине допущенной описки  или явной арифметической ошибки (невыполнение требований статьи 200 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

К примеру, в мотивировочной части решения Советского районного суда города Казани от 04 марта 2015 года в пользу Э.Н. судом разрешено заявленное истцом требование о возмещении судебных расходов на оплату услуг представителя в размере 10000 рублей. Однако в резолютивной части решения указано на  возмещение судебных расходов на оплату услуг представителя в ином размере, 15000 рублей.

По причине описки в наименовании организации – ответчика оставлена без рассмотрения апелляционная жалоба представителя ответчика общества с ограниченной ответственностью «Страховая Компания «Согласие» на решение Сабинского районного суда Республики Татарстан от 26 марта 2015 года.

По такой же причине (в решении суда указано юридическое лицо, которое участия в деле не принимало) оставлены без рассмотрения: апелляционная жалоба общества с ограниченной ответственностью «Страховая группа «АСКО» на решение Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 25 марта 2015 года; апелляционная жалоба С.Р. на решение Ново-Савиновского районного суда города Казани от 16 апреля 2015 года; апелляционная жалоба А.А. на решение Пестречинского районного суда Республики Татарстан от 13 апреля 2015 года 

Также нарушением является назначение на апелляционное рассмотрение ненадлежащим образом оформленной апелляционной (частной) жалобы.

Так, например, определением судьи Вахитовского районного суда города Казани  отказано в принятии искового заявления  М.М.  по мотиву, что имеется вступившее в законную силу решение суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям.

Между тем к представленному материалу не приложены копии судебных постановлений, на которые ссылался судья при вынесении  данного определения, поэтому отсутствовала возможность проверки  законности и обоснованности обжалуемого судебного акта.

Представленный судебной коллегии материал подлинника обжалуемого определения  не содержал.

Изложенное позволяет сделать вывод,  что в подавляющем большинстве случаев оставление апелляционных (частных) жалоб без рассмотрения является следствием  несоблюдения судами первой инстанции положений процессуального закона, регулирующих принятие апелляционных  (частных) жалоб, а также некачественного оформления дел.

Так, наиболее распространенными причинами оставления апелляционных (частных) жалоб без рассмотрения в апелляционной инстанции являются:

- пропуск сторонами срока на апелляционное обжалование и невыполнение судом первой инстанции требований статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации;

-  принятие судами первой инстанции апелляционных  и частных жалоб от лиц, не имеющих полномочий на совершение соответствующих процессуальных действий или не подтвердивших в установленном законом порядке такие полномочия;

           - недопустимость обжалования судебных постановлений в апелляционном порядке (статья 331 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации);

- наличие в решении суда описки, не исправленной в предусмотренном статьей 200 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации порядке;

-  ненадлежащее оформление гражданского дела.

Указанные нарушения процессуальных норм, допускаемые судами первой инстанции при принятии апелляционных и частных жалоб и (или) при направлении дела в суд апелляционной инстанции, влекут нарушение срока рассмотрения гражданского дела, а значит, нарушение прав участников процесса на своевременное и правильное разрешение судебного спора, что является недопустимым.

3. Причины отмены решений 

3.1. Нарушение норм процессуального права

Результаты проведённого обобщения показали, что основанием к отмене и изменению судебных актов  послужило неправильное применение судами норм процессуального права, в частности, неполное выяснение обстоятельств дела и исследование доказательств, а также несоответствие выводов суда, содержащихся в решении, фактическим обстоятельствам дела, установленным  судом первой  инстанции, и имеющимся в деле доказательствам.

Анализ  отмененных (измененных) решений судов первой инстанции показывает повторяемость нарушений норм процессуального права, имевших место и в 2014  году.

В связи с этим возникает необходимость  еще раз обратить внимание на то, что процессуальные нормы права, регламентирующие порядок, условия рассмотрения и принятия решения по гражданским делам, четко сформулированы в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации. Их применение подкреплено сложившейся судебной практикой.

В любом случае основанием для отмены решения суда является принятие судом решения в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания (часть 2 пункта 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), принятие судом решения о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле (часть 4 пункта 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Указанная выше норма процессуального законодательства была не соблюдена судьей Зеленодольского городского суда Республики Татарстан при постановлении решения по заявлению Л.Н. об установлении факта владения и пользования на праве собственности М.П., умершей 21 июля 1995 года, земельным участком  и жилым домом.

Аналогичная ошибка допущена также судьей Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан 20 июля 2015 года при вынесении решения  по иску  И.Г.; судьей Советского  районного суда г. Казани 13 августа 2015 года при вынесении  решения по иску А.С.; судьей Вахитовского районного суда г. Казани 19  августа 2015 года при разрешении спора  Р.Р.; судьей Бугульминского городского суда Республики Татарстан 07 сентября 2015 года при  рассмотрении  исковых требований  общества с ограниченной ответственностью «Русфинанс Банк»; судьей Альметьевского городского суда Республики Татарстан при постановлении решения 23 сентября 2015 года по иску И.Х.; судьей Вахитовского районного суда г. Казани 16 июля 2015 года при постановлении решения по иску открытого  акционерного общества «АИКБ «Татфондбанк»

Нарушение части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации допущено судьей Зеленодольского городского суда Республики Татарстан при разрешении спора между В.А. и О.В. о восстановлении границ земельного участка (решение от 02  апреля 2015 года).

Суд принял решение об установлении смежной границы земельных участков, при этом данное требование лицами, участвующими в деле, не заявлялось.   

Таким образом, суд, приняв такое решение, вышел за пределы исковых требований.

Указанная выше норма процессуального законодательства не была соблюдена и судьей Рыбно-Слободского районного суда Республики Татарстан 24 июня 2015 года при  постановлении  решения по исковому заявлению Р.Ф. к обществу с ограниченной ответственностью «Росгосстрах» о возмещении ущерба.

По аналогичным причинам было отменено решение Кировского районного суда г. Казани по иску З.А.; заочное решение Авиастроительного районного суда г. Казани по иску М.И. 

3.2. Причины отмены и изменения решений судов по отдельным категориям гражданских дел

 Трудовые споры

Основная проблема, с которой сталкиваются работники при судебной защите своих прав, - это пропуск процессуальных сроков, которые составляют по данному виду спора три месяца. Однако законодательно, а также на основании сложившейся судебной практики истцы имеют весь необходимый правовой арсенал для восстановления процессуальных сроков.

Во-первых, судья не вправе отказать в принятии искового заявления по мотивам пропуска без уважительных причин срока обращения в суд (части 1 и 2 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации) или срока на обжалование решения комиссии по трудовым спорам (часть 2 статьи 390 Трудового кодекса Российской Федерации), так как Трудовой кодекс не предусматривает такой возможности.

Во-вторых, положение части 1 статьи 392 Трудового кодекса во взаимосвязи с его статьёй 395 не препятствует возможности удовлетворения денежных требований работника в полном объёме – при условии признания этих требований правомерными органом, рассматривающим индивидуальный трудовой спор.

В-третьих, пропуск работником срока на обращение в суд сам по себе не может служить основанием для отказа в удовлетворении требования, поскольку в указанном случае срок на обращение в суд не пропущен, так как нарушение носит длящийся характер и обязанность работодателя по своевременной и в полном объёме выплате работнику заработной платы сохраняется в течение всего периода действия трудового договора.

В-четвертых, в связи с тем, что перечень причин, являющихся уважительными, законодательно не исчерпывается, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации, суд вправе оценить причину пропуска работником срока для обращения в суд как опасение наступления негативных последствий по службе в случае предъявления иска к работодателю (пункт 56 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта .2004 года №2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»).

Следовательно, работодатель, заявив в суде об истечении трехмесячного срока со дня получения заработной платы и расчетных листков за конкретный отработанный месяц, может рассчитывать на то, что суд откажет во взыскании задолженности либо снизит ее размер (при условии, что работник не будет ходатайствовать о восстановлении срока, доказав наличие уважительных причин).

В целях защиты прав более слабой стороны трудовых правоотношений законодатель установил для работника дополнительные гарантии, а при разрешении трудового спора соответствующим образом распределил бремя доказывания существенных для дела обстоятельств, возложив такую обязанность в большинстве случаев на работодателя.

Необходимо отметить, что значительная часть решений районных и городских судов Республики Татарстан была отменена именно в связи с нарушением прав работников вынесенным судебным постановлением.

Так, например, решением Ново-Савиновского районного суда города Казани от 20 мая 2015 года отказано в удовлетворении иска Р.И. к обществу с ограниченной ответственностью «Эксклюзив Дент - К»  о восстановлении на работе, взыскании средней заработной платы за вынужденный прогул, задолженности по заработной плате, компенсации морального вреда.

Разрешая настоящий спор, суд первой инстанции, принимая во внимание факт ознакомления с приказом об увольнении 03 марта 2015 года, пришёл к выводу о пропуске срока для обращения в суд с требованием о восстановлении на работе, предъявленным 30 апреля 2015 года. По существу правоотношений суд также установил, что увольнение истицы произведено в установленном законом порядке на основании её добровольного волеизъявления при наличии обстоятельств, при которых реализация работником права на отзыв своего заявления до истечения срока предупреждения об увольнении не прекращает процедуру увольнения.

Отменяя вышеуказанное решение, судебная коллегия  указала, что  ответчик в нарушение требований статьи 84.1 Трудового кодекса Российской Федерации оформил приказ об увольнении в день подачи работником заявления 03 марта 2015 года, тогда как последним рабочим днем работы истицы являлось 01 апреля 2015 года. Тем самым прекращение трудового договора с Р.И. оформлено работодателем до истечения установленного статьей 80 Трудового кодекса Российской Федерацией срока предупреждения об увольнении.

Таким образом, преждевременное оформление работодателем увольнения, по сути, лишило истицу права до истечения срока предупреждения об увольнении в любое время отозвать свое заявление. Допущенное ответчиком нарушение процедуры увольнения по инициативе работника, попирающее предусмотренную законом гарантию, направленную на сохранение трудовых прав работника, является существенным.

И, наоборот, решение Вахитовского районного суда города Казани от 25 мая 2015 года по иску Г.К. к обществу  с ограниченной ответственностью  «Бункер-Трейд» о признании приказа о прекращении трудовых отношений незаконным, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, взыскании задолженности по заработной плате, компенсации морального вреда  было отменено.

При этом судебная коллегия установила, что истице установлен нормированный рабочий день при пятидневной рабочей неделе, записи  о сверхурочной  работе производились истицей самостоятельно, и из них невозможно установить количество часов отработанного времени, кроме того, некоторые копии журналов являются нечитаемыми.

Кроме того, при осуществлении трудовых обязанностей  истица не имела препятствий для ознакомления с порядком исчисления заработной платы, в том числе и за сверхурочную работу, включая право ознакомиться с табелями учета рабочего времени, сроками продолжительности смен, дежурств.

 Таким образом, истица, получая ежемесячно заработную плату, в меньшем размере, имела возможность в течение установленного законом трехмесячного срока по окончании каждого расчетного периода, то есть с момента, когда ей должно было быть известно о нарушении права, обратиться с требованиями о восстановлении нарушенного права.

Обострение конкуренции в условиях рыночной экономики связано с повышением требований к образовательному и квалификационному уровню работников, поскольку именно они являются важнейшей составляющей успеха. Не секрет, что учебные заведения, готовящие кадры, оторваны от производственной деятельности, и даже специальное образование дипломированного выпускника не гарантирует его соответствие требованиям организации.

Трудовой кодекс Российской Федерации имеет большое значение при решении вопросов, касающихся обучения работников за счёт предприятия.

Например, статья 198 Трудового кодекса Российской Федерации предоставляет работодателю возможность заключать ученические договоры и определяет их виды.

Следует иметь в виду, что правом на заключение ученического договора обладает только работодатель - юридическое лицо. У индивидуальных предпринимателей оно отсутствует.

Организация может заключить ученический договор:

с гражданином, который хочет работать в данной организации, - на профессиональное обучение;

со своим штатным работником - на профессиональное обучение или переобучение без отрыва либо с отрывом от работы.

 В настоящее время упоминание о гражданско-правовом характере ученического договора с лицом, претендующим на работу, исключено.

Таким образом, отношения по поводу ученического договора регулируются Трудовым кодексом Российской Федерации, законодательством об охране труда, локальными нормативными актами, коллективным договором.

Согласно части 2 статьи 198 Трудового кодекса Российской Федерации ученический договор с работником данной организации является дополнительным к трудовому договору.

Сторонами договора являются организация (работодатель) и ученик (работник или лицо, ищущее работу). Образовательное учреждение может быть третьей стороной.

В ученическом договоре с лицом, ищущим работу, оговаривается обязанность обучающегося трудоустроиться в организации после окончания обучения, причем при грамотном подходе указывается, на какую должность и с каким минимальным окладом.

Стоимость обучения работника согласовывается сторонами, и оплата может полностью производиться за счет средств работодателя, а может зависеть от успешности обучения сотрудника.

Работодатель, как правило, закрепляет в ученическом договоре обязанность работника проработать у него в течение определенного срока, установленного в этом договоре. Также в нем могут быть предусмотрены «иные условия по соглашению сторон», в частности, возможность получения работодателем возмещения своих затрат на работника (на его обучение), если по каким-то причинам трудовые отношения между ними прекратятся раньше первоначально установленного срока по неуважительным причинам.

Необходимо обратить внимание, что, если работник или лицо, ищущее работу, получает образование за счет организации без оформления ученического договора, то работодатель не вправе требовать от работника или лица, ищущего работу, возмещения затрат, понесенных им в связи с ученичеством, а обучающийся не обязан отрабатывать определенный срок по трудовому договору.

Более того, коль скоро работодатель участвует в профессиональной подготовке работника, он вправе рассчитывать на отдачу, а именно на то, что работник отработает срок, как минимум тот, который согласован в ученическом договоре.

Организация вправе потребовать от бывшего ученика возврата выплаченной ему за время учебы стипендии и возмещения других расходов, связанных с его учебой, в случае, если он по окончании ученичества без уважительных причин не выполняет свои обязательства по договору, в том числе не приступает к работе (часть 2 статья 207 Трудового кодекса Российской Федерации).

Работник, приступивший к работе, но не отработавший срок, оговоренный в ученическом договоре, и уволившийся без уважительных причин, обязан возместить работодателю сумму затрат на обучение, рассчитанную пропорционально фактически не отработанному после окончания обучения времени.

Однако статьёй 249 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что трудовым договором или соглашением об обучении может предусматриваться иной размер возмещения затрат, понесенных работодателем на обучение работника.

Статья 249 Трудового кодекса Российской Федерации применяется также в случаях, если работник направлялся на обучение в образовательное учреждение работодателем, обучение осуществлялось за счет работодателя, но работник без уважительных причин уволился с работы до истечения срока, обусловленного трудовым договором или соглашением об обучении.

Из анализа текста статей 207 и 249 Трудового кодекса Российской Федерации следует, что одним из условий наступления материальной ответственности работника является отсутствие уважительных причин увольнения.

Как известно, ни Трудовой кодекс Российской Федерации, ни другие нормативные акты трудового права не содержат определения уважительных причин.

Порядок возмещения и взыскания затрат, связанных с обучением, установлен в статье 248 Трудового кодекса Российской Федерации.

Возместить расходы на обучение работник может добровольно полностью или частично.

Взыскание расходов в сумме, не превышающей среднего месячного заработка работника, производится по распоряжению работодателя. Распоряжение может быть сделано не позднее одного месяца со дня окончательного установления работодателем размера затрат, подлежащих возмещению.

Если месячный срок истек или работник не согласен добровольно возместить причиненный работодателю ущерб, а сумма, подлежащая взысканию с работника, превышает его средний месячный заработок, взыскание может осуществляться только судом.

Вместе с тем при разрешении споров данной категории имеются случаи неправильного применения норм материального права.

Так, решением Менделеевского районного суда Республики Татарстан от 23 июня 2015 года встречные исковые требования открытого акционерного общества «Химический завод имени Карпова Л.Я.» к М.Е. о взыскании денежных средств за обучение удовлетворены частично.

Принимая указанный выше судебный акт, суд исходил из того, что истцом после окончания обучения ответчику была предоставлена работа по полученной специальности инженера.

Отменяя данное решение, суд апелляционной инстанции указал на то, что работодателем не была предоставлена ответчику должность по полученной им специальности, хотя такая обязанность истцом принята на себя в соответствии с пунктом 1.3 ученического договора.

При таком положении судебная коллегия пришла к выводу, что увольнение  имело место по уважительной причине.

Отказывая в удовлетворении требований истца о взыскании расходов на оплату ученических отпусков, судебная коллегия указала, что условие ученического договора в этой части противоречит положениям статьи 173 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающим, что работникам, направленным на обучение работодателем или поступившим самостоятельно на обучение по имеющим государственную аккредитацию программам бакалавриата, программам специалитета или программам магистратуры по заочной и очно-заочной формам обучения и успешно осваивающим эти программы, работодатель предоставляет дополнительные отпуска с сохранением среднего заработка для:

прохождения промежуточной аттестации на первом и втором курсах соответственно - по 40 календарных дней, на каждом из последующих курсов соответственно - по 50 календарных дней (при освоении образовательных программ высшего образования в сокращенные сроки на втором курсе - 50 календарных дней);

прохождения государственной итоговой аттестации - до четырех месяцев в соответствии с учебным планом осваиваемой работником образовательной программы высшего образования.

И, наоборот, решением Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 14 сентября 2015 года исковые требования общества с ограниченной ответственностью «ЦФ КАМА» к К.С. о взыскании денежной суммы по ученическому договору оставлены без удовлетворения.

При этом суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении исковых требований общества о взыскании с К.С. денежных средств, выплаченных ей в качестве стипендии за обучение в рамках заключенного между сторонами ученического договора, исходил из того, что истцом не проведена проверка знаний ответчика путём сдачи им квалификационных экзаменов. Указанная обязанность истца предусмотрена договором и законом и является правовым основанием для принятия ученика на работу.

Судебная коллегия решение отменила, указав следующее.

К.С., пройдя в период  времени с 20 февраля по 13 июля 2012 года обучение в Форарльбергском университете прикладных наук (Австрия), и получив диплом по программе специалитета по специальности «Логистика и управление цепями поставок» с присвоением квалификации – логист, 24 июня 2015 года, то есть до завершения обучения и получения диплома о соответствующем образовании, была принята на работу в общество с ограниченной ответственностью «Кама Кристалл Технолоджи» в качестве логиста отдела материально-технического снабжения.

19 ноября 2014 года и 14 мая 2015 года истцом в адрес ответчика направлялись письма с предложениями подойти в службу персонала для заключения трудового договора, на которые  К.С. фактически ответила отказом.

Доказательств наличия уважительных причин, освобождающих ее от исполнения взятых на себя обязательств по ученическому договору, К.С. не представила.

Данных, свидетельствующих об обращении К.С. к истцу по вопросу трудоустройства и об отказе ей в этом, суду не представлено.

Кроме того, продолжение ею трудовой деятельности в обществе  с ограниченной ответственностью «Кама Кристалл Технолоджи» по день рассмотрения судом апелляционной инстанции свидетельствует об отсутствии у ответчицы намерений заключить трудовой договор с истцом и выполнить взятые на себя обязательства по ученическому договору.

Аналогичная ошибка была допущена и при рассмотрении гражданского дела по иску открытого акционерного общества «Оренбургские авиалинии» к И.А. о взыскании суммы затрат на обучение, прямого действительного ущерба, судебных расходов Советским районным судом города Казани.

Отказывая в удовлетворения исковых требований в части взыскания расходов по оплате подготовки по специальной программе и оплате тренажерной подготовки Stokholm-Arlanda (Швеция), суд исходил из того, что между истцом и ответчиком ученический договор по указанным программам не заключался.

Между тем в рамках договоров на обучение ответчик получил две новые для себя квалификации: пилот ВС Боинг 737 -300/400/500 и пилот ВС Боинг 737-600/700/800/900. Сведения о данных квалификационных отметках внесены в свидетельство пилота коммерческой авиации ответчика.

Таким образом, анализ норм Трудового кодекса Российской Федерации о возмещении работодателю расходов (затрат), связанных с обучением работников, позволяет сформулировать вывод, что предусмотренная частью 2 статьи 207 Трудового кодекса Российской Федерации обязанность ученика возместить работодателю расходы, связанные с ученичеством, и аналогичная обязанность работника, предусмотренная статьей 249 Трудового кодекса Российской Федерации, являются материальной ответственностью ученика или работника соответственно.

Вышеуказанные положения Трудового кодекса Российской Федерации не противоречат статье 37 Конституции Российской Федерации, закрепляющей свободу труда.

Это установлено и в определении  Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 2010 года №1005-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Разгильдеева Александра Витальевича на нарушение его конституционных прав статьей 249 Трудового кодекса Российской Федерации».

Принимая во внимание вышеизложенное, разрешение трудовых споров требует от судей хорошего знания положений Трудового кодекса Российской Федерации, в который в связи с огромными изменениями в экономической сфере в последние годы внесены значительные изменения и дополнения.

Имеющиеся ошибки в разрешении данных споров связаны в большинстве случаев с недостаточной подготовкой дела к судебному разбирательству, в том числе в части распределения бремени доказывания, с учетом специфики трудовых споров, и предложения сторонам представлять дополнительные доказательства по делу, а также с неправильным применением норм материального права, подлежащих применению в системе действующего законодательства.

Для повышения качества рассмотрения дел данной категории, обеспечения надлежащего уровня рассмотрения дел с целью защиты прав и интересов участников трудовых отношений и соблюдения баланса интересов работника и работодателя, строгого соблюдения установленных законом сроков рассмотрения дел судьям необходимо более тщательно изучать материалы гражданских дел, действующее законодательство и судебную практику; принимать предусмотренные статьей 150 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации меры для надлежащей подготовки дел к судебному разбирательству.

Жилищные споры

Право собственности на жильё - это одна из основных ценностей современного общества. Закон призван защищать это право, гарантировать его и обеспечивать условия для его реализации в интересах носителей этого права - собственников жилых помещений, которыми в подавляющем своем большинстве являются граждане России.

 Нормы института права собственности на жилье не исчерпываются положениями Жилищного кодекса Российской Федерации; они содержатся также в Гражданском кодексе Российской Федерации и других законодательных актах. По сравнению с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации нормы Жилищного кодекса Российской Федерации регулируют жилищные отношения более детально и полно.

 Как и другие объекты гражданских прав, жилое помещение используется собственником своей властью и в своем интересе. При осуществлении права собственности на жилое помещение, как и других субъективных гражданских прав, собственник не вправе нарушать пределы осуществления права собственности. Общие критерии, определяющие пределы осуществления любых субъективных гражданских прав, предусмотрены в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. Специальные пределы осуществления права собственности на жилые помещения установлены самим Кодексом; вместе с тем следует учитывать и нормы, содержащиеся в главе 18 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривает, что общая собственность возникает при поступлении в собственность двух или нескольких лиц имущества, которое не может быть разделено без изменения его назначения (неделимые вещи) либо не подлежит разделу в силу закона. Общая собственность на делимое имущество возникает только в случаях, предусмотренных законом или договором.

Таким образом, не все вещи могут быть объектами права общей собственности. Их круг строго ограничен законом.

Разрешая такие требования, суд должен учитывать фактически сложившийся порядок пользования имуществом, который может точно не соответствовать долям в праве общей собственности, нуждаемость каждого из сособственников в этом имуществе и реальную возможность совместного пользования.

Так, решением Тукаевского районного суда Республики Татарстан от 26 мая 2015 года отказано в удовлетворении иска Е.А. к Н.В., О.Ю., А.Ю. о признании утратившими право пользования жилым помещением и снятии с регистрационного учёта.

Принимая решение об отказе в удовлетворении иска, суд исходил из того, что оснований для признания несовершеннолетних О.Ю. и А.Ю.  утратившими право пользования жилым помещением не имеется, поскольку они были вселены в квартиру на законном основании и продолжают быть членами семьи проживающего в спорном жилом помещении Ю.А.

Судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда в данной части, вместе с тем отменила решение суда в части признания Н.В. утратившей право пользования жилым помещением, приняв новое решение об удовлетворении иска в указанной части, указав, что судом первой инстанции при разрешении данных требований не были учтены положения частей 1, 4 статьи 31 Жилищного кодекса Российской Федерации, разъяснения, изложенные в пункте 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года №14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», согласно которым по общему правилу, в соответствии с частью 4 статьи 31 Жилищного кодекса Российской Федерации в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением собственника с бывшим членом его семьи.

Это означает, что бывшие члены семьи собственника утрачивают право пользования жилым помещением и должны освободить его (часть 1 статьи 35 Жилищного кодекса Российской Федерации). В противном случае собственник жилого помещения вправе требовать их выселения в судебном порядке без предоставления другого жилого помещения.

Как и не были приняты во внимания обстоятельства дела, а именно: что брак между Н.В. и Ю.А. расторгнут, общего хозяйства стороны не ведут, Н.В. выехала из спорного жилого помещения, в расходах по оплате жилищно-коммунальных услуг не участвует.

При рассмотрении гражданского дела по иску Н.М. к  И.М. о признании утратившим право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учета и выселении, Лаишевским районным судом Республики Татарстан также были допущены нарушения пункта 1 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, что привело к принятию незаконного решения.

Как следует из материалов дела, требования истицы заявлены по настоящему делу на тех же основаниях и фактических обстоятельствах, оценка которым уже была дана вступившим в законную силу судебным актом. Несмотря на длящийся характер жилищных правоотношений, доказательств того, что установленные вступившими в законную силу судебными актами обстоятельства изменились, суду истицей представлено не было.

Учитывая вышеизложенное, следует еще раз отметить: проживание является возможностью, входящей в состав правомочия пользования любого субъективного права на жилое помещение, но не исчерпывает собой его содержания. При этом возможность проживать является жилищным правом, если в случае ее неосуществления возможны прекращение субъективного права на жилое помещение либо наступление иных негативных последствий. Проживание может приобретать черты самостоятельного субъективного жилищного права в том случае, если с реализацией этого правомочия в содержании субъективного права на жилое помещение нормы права связывают возникновение дополнительных для субъекта возможностей.

При разрешении данной категории споров необходимо всегда исходить из того,  что бремя содержания жилья лежит на собственнике.

Это означает, что собственник должен заботиться о надлежащем состоянии, сохранности принадлежащего ему жилого помещения. Он должен вкладывать средства в жилое помещение, нести расходы по его содержанию и ремонту.

Если объектом права собственности является квартира в многоквартирном доме, то бремя собственника включает в себя также содержание общего имущества в той части по сумме затрат, которая соответствует доле каждого собственника в праве общей долевой собственности сособственников на это общее имущество.

Если собственнику принадлежит комната в коммунальной квартире, его бремя включает обязанности по содержанию общего имущества собственников комнат в коммунальной квартире.

По причине несоблюдения указанных выше требований закона были изменены решения Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 12 мая 2015 года, Ново-Савиновского районного суда города Казани от 10 апреля 2015 года.

Подводя итог исследованию практики рассмотрения указанных выше категории, а также опираясь на уже выявленные особенности жилищных отношений, полагаем необходимым обратить внимание на следующее.

Так, уже на стадии принятия заявления следует определиться с обстоятельствами, имеющими значение для дела. Если же ситуация, опыт, профессиональные навыки не позволили это сделать, то необходимо впоследствии при подготовке дела к судебному разбирательству, а также в период судебного разбирательства устранить недостатки.

Вместе с тем необходимо отметить, что такое запоздалое определение обстоятельств не может быть одобрено не только по причине возможной волокиты, но и в связи с последующим возможным неправильным применением норм жилищного законодательства.

Для определения обстоятельств, имеющих значение для дела, судье следует исходить из:

- существа утверждений и возражений (предмет, основание иска, суть возражений, предмет, основания встречного иска);

- правового положения лиц, участвующих в деле;

- норм материального права, подлежащих применению;

- иных обстоятельств, определяемых в зависимости от ситуации и специфики жилищных правоотношений.

По спорам о выселении по основанию, предусмотренному статьёй 35 ЖК РФ:

1) основания возникновения права собственности, иных прав на жилое помещение у собственника, членов его семьи, иных лиц (жилищный акт органа государственной власти, органа местного самоуправления, судебное решение, членство в ЖК, ЖСК, иные основания). У иных граждан, проживающих в принадлежащем собственнику жилом помещении:

- у членов семьи и бывших членов семьи: соглашение, брак, родство, иждивенчество, фактический брак, свойство (зять, сноха, свекровь, свекор и др.), фактическая гражданская связь (отчим, мачеха, падчерица, пасынок), юридическая связь (патронаж, опека, попечительство, приемная семья, усыновление);

- у отказополучателей: завещательный отказ, свидетельство о праве на наследство, акт регистрации;

- у получателей ренты: договор ренты (пожизненное содержание с иждивением);

- у других лиц: фактическая, юридическая связь;

2) вселение в установленном законом порядке;

3) прекращение семейных отношений;

4) истечение срока пользования;

5) вид права, в том числе права, которым собственник обязан наделить выселяемое уполномоченное лицо на предоставленное жилое помещение;

6) использование жилого помещения не по назначению, бесхозяйственное обращение с жилым помещением, разрушение жилого помещения; систематическое нарушение прав и законных интересов соседей;

7) наличие предупреждения об устранении нарушения и др.

В случаях, когда речь идет о правах ребенка на жилое помещение, названные правила, и в частности предусмотренные статьей  35 ЖК РФ, не могут быть применены. В этих случаях следует обязанность по устранению недостатков возлагать на законных представителей и (или) органы опеки и попечительства.

По спорам о прекращении права пользования жилым помещением:

- наличие ранее семейных отношений между истцом и ответчиком;

- прекращение семейных отношений;

- отсутствие соглашения о порядке пользования жилым помещением между собственником и бывшим членом его семьи;

- отсутствие (наличие) у бывшего члена семьи собственника оснований приобретения или осуществления права пользования иным жилым помещением;

- имущественное положение бывшего члена семьи собственника;

- другие обстоятельства, свидетельствующие о возможности бывшего члена семьи обеспечить себя иным жилым помещением;

- причины, вследствие которых ответчики не пользовались жилым помещением;

- срок, в течение которого ответчики не пользовались жилым помещением.

По искам о признании не приобретшими права на жилое помещение:

- основания регистрации в жилом помещении;

- причины, ставшие препятствием для реализации права пользования и вселения;

- характер нарушения законодательства при вселении в жилое помещение;

- законность основания возникновения права пользования жилым помещением;

- вид права на жилое помещение;

- наличие другого жилого помещения;

- срок осуществления права на вселение;

- другие обстоятельства, определяемые в конкретной ситуации.

Споры, связанные с воспитанием детей

Вопросы семьи, ее развития актуальны для России.

В силу статьи 38 Конституции Российской Федерации материнство и детство, семья находятся под защитой государства. Забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей.

Определение места жительства ребенка в суде с правовой точки зрения является одним из значимых этапов как для ребенка, так и для каждого из родителей.

Анализ проведенного обобщения показывает, что определение места жительства ребенка является следствием затянувшегося конфликта между родителями, которые в течение длительного времени не могут самостоятельно договориться о порядке осуществления каждым из них родительских прав.

Решением Заинского городского суда Республики Татарстан от 29 декабря 2014 года в удовлетворении исковых требований Н.А. к В.Ю. об ограничении в родительских правах и определении места жительства ребенка отказано.

Принимая решение об отказе в удовлетворении  иска об определении места жительства ребенка с матерью, суд первой инстанции исходил из приоритета интересов ребенка, его возраста, привязанности к отцу, нуждаемости в привычном распорядке дня и, проанализировав обстоятельства того дела в их совокупности, пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных требований.

Судебная коллегия, соглашаясь с суждением суда первой инстанции об отсутствии правовых оснований для применения в отношении В.Ю. такой меры, как ограничение в родительских правах, которая применяется в установленных законом случаях, вместе с тем не согласилась с решением суда в части отказа в определении места жительства несовершеннолетнего сына  с матерью.

Как отметила судебная коллегия, определяя место жительства несовершеннолетнего ребенка с его отцом, суд первой инстанции оставил без внимания правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации, изложенную в пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 мая 1998 года №10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей», согласно которой суд, решая вопрос о месте жительства несовершеннолетнего при раздельном проживании его родителей должен учитывать возраст ребенка, его привязанность к каждому из родителей, братьям, сестрам и другим членам семьи, нравственные и иные личные качества родителей, отношения, существующие между каждым из родителей и ребенком, возможность создания ребенку условий для воспитания и развития, а также другие обстоятельства, характеризующие обстановку, которая сложилась в месте проживания каждого из родителей.

Отменяя его в данной части и принимая новое решение, судебная коллегия исходила из того, что судом неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, а именно: что интересам несовершеннолетнего  ребенка отвечает определение его места жительства с матерью, поскольку исключительных обстоятельств, в силу которых малолетний ребенок должен быть разлучен с родной матерью, по материалам дела не установлено.

Аналогичная ошибка была допущена и при рассмотрении гражданского дела по иску Р.К., Н.Х. к Э.Д. об определении места жительства несовершеннолетнего ребенка Нижнекамским городским судом Республики Татарстан.

Таким образом, при рассмотрении данных споров судам необходимо учитывать:

- привязанность ребенка к каждому из родителей, братьям и сестрам;

- возраст ребенка;

- нравственные и иные личные качества родителей;

- отношения, существующие между каждым из родителей и ребенком;

- возможность создания ребенку условий для воспитания и развития (род деятельности, режим работы родителей, материальное и семейное положение родителей и другие).

Законодательное регламентирование осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка, нашло отражение и в статье 66 Семейного кодекса Российской Федерации, предусматривающей, что родитель, проживающий отдельно от ребенка, имеет права на общение с ним, участие в его воспитании и решении вопросов получения им образования. Из указанной статьи следует, что она не содержит исчерпывающий перечень указанных прав.

В соответствии с пунктом 2 статьи 66 Семейного кодекса Российской Федерации родители вправе заключить в письменной форме соглашение о порядке осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка.

При разрешении таких споров в большинстве своём суды республики правильно исходили как из равенства родительских прав обоих родителей, учитывая их пожелания, так и из интересов ребенка.

Между тем имели место случаи, когда суд в нарушение пункта 1 статьи 65 Семейного кодекса Российской Федерации устанавливал график общения родителя с ребенком вопреки интересам ребенка и заключению органа опеки и попечительства, при выборе порядка общения не исследовал обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела.

Например, решением Елабужского городского суда Республики Татарстан были частично удовлетворены требования С.А. об установлении порядка общения с дочерью,  в возрасте двух лет, с отцом 2 раза в месяц: в субботу с 10.00 часов до 18 часов.

Определяя порядок общения отдельно проживающего родителя с ребенком, суд пришёл к обоснованному выводу, что  какие-либо данные, позволяющие полагать, что общение несовершеннолетней с отцом может причинить вред её развитию, в материалах дела отсутствуют.

Вместе с тем, устанавливая продолжительность встреч ребенка с отцом, суд оставил без внимания  существенные для дела обстоятельства, как то: малолетний возраст ребенка, отсутствие привязанности у ребенка к отцу, проживание ответчика в другом населенном пункте.

С учётом указанных обстоятельств судебная коллегия данное решение суда изменила, посчитав, что целесообразнее предоставить время для общения истца с несовершеннолетней А.С. два раза в месяц  по субботам с 10.00 часов до 12.00 часов по месту жительства ребенка, отметив, что указанный порядок общения в настоящий момент в наибольшей степени отвечает интересам несовершеннолетней и не нарушает прав отдельно проживающего родителя на общение с ребенком.

Подобная ошибка была допущена и при рассмотрении иска Р.Т. к Р.И. об устранении препятствий в общении с детьми Я.Р. и Р.Р., определении порядка общения с ними, возложении обязанности не чинить препятствия в посещении тренировок детей и соревнований.

Решением Советского районного суда города Казани от 21 октября 2014 года исковые требования удовлетворены частично.

Судебная коллегия изменила обжалуемое решение в части порядка общения отца с детьми, поскольку установленный порядок общения с детьми был определён судом без учёта абзаца 1-3 пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 мая 1998 года №10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей», и таких обстоятельств дела, а именно: что обе девочки -  и Я., и Р. – являются учащимися государственного бюджетного учреждения дополнительного образования «Республиканская специализированная  детско-юношеская спортивная школа олимпийского резерва по фигурному катанию на коньках и шорт-треку». Группы, в которых они занимаются, тренируются по 6 дней в неделю, причем Я. имеет тренировочную нагрузку по 28 часов в неделю, а Р. – по 16 часов в неделю. 

Судебная коллегия с учётом конкретных обстоятельств данного дела, взаимоотношений сторон друг с другом, прав детей на общение с обоими родителями,  возраста детей и степени их привязанности к отцу, распорядка дня, согласившись с предложенным органом опеки и попечительства регламентом встреч истца с его несовершеннолетними детьми, пришла к выводу об изменении в данной части решения суда.

Отметив также, что по мере взросления детей, изменения их жизненного уклада и режима дня и отдыха, состояния здоровья и иных имеющих значение для дела обстоятельств, а также при наличии для этого оснований стороны не лишены возможности в установленном законом порядке изменить определенный судом порядок общения родителя с детьми.

Подобные ошибки, которые привели к изменению судебных актов при рассмотрении спора данной категории, были допущены и таким судами, как: Актанышский районный суд Республики Татарстан, Приволжский районный суд города Казани.

Особую опасность для ребенка представляют всякого рода злоупотребления со стороны родителей. Это является основанием для лишения родительских прав (статья 69 Семейного кодекса Российской Федерации).

Лишение родительских прав представляет собой крайнюю меру, применяемую к недостойным родителям в тех случаях, когда не удалось заставить их должным образом относиться к выполнению ими своих родительских обязанностей. Оно возможно только в судебном порядке и только в случаях, прямо предусмотренных в законе.

Таким образом, не могут быть лишены родительских прав лица, которые не исполняют свои родительские обязанности по другим причинам (например, вследствие тяжелого заболевания, в том числе психического). Достаточно одного из упомянутых оснований для принятия судом решения по делу о лишении родительских прав.

Так, например, решением Высокогорского районного суда Республики Татарстан удовлетворён иск А.Р. к Т.Е. о лишении родительских прав.

Удовлетворяя исковые требования о лишении ответчика родительских прав, суд исходил из того, что он не занимается воспитанием дочери, не принимает участия в её содержании, не следит за её физическим и нравственным развитием

Вместе с тем, как установлено судом первой инстанции, к моменту рождения ребенка Т.Е. находился в несовершеннолетнем возрасте. После рождения девочки фактические брачные отношения А.Р. и Т.Е. прекратились, последний уехал к родителям, впоследствии был призван на службу в армию.

Указанные обстоятельства объективно препятствовали исполнению Т.Е. родительских обязанностей.

После демобилизации из армии Т.Е. трудоустроился, с февраля 2014 года работает инкассатором в открытом акционерном обществе «Сбербанк России», по месту работы характеризуется с положительной стороны.

Доказательств того, что ответчик действует не в интересах ребенка и злоупотребляет своими родительскими правами во вред интересам дочери, не имеется.

И наоборот, решением Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 06 июля 2015 года отказано в удовлетворении заявленных требований Т.С. к Р.Т. о лишении родительских прав.

Принимая решение об отказе в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из того, что лишение родительских прав является крайней мерой и достаточных оснований для лишения Р.Т. родительских прав не имеется.

Судебная коллегия, оценив обстоятельства дела: задолженность по алиментам, когда  ответчик  алименты    не платил, в содержании  ребенка не участвовал, отменила данное решение, удовлетворив иск Т.С.

Ограничение родительских прав в отличие от лишения родительских прав может применяться к родителям не только за виновное поведение. Цель применения такой меры – защитить ребенка от негативного влияния его родителей. Ограничение родительских прав может последовать в том случае, когда опасная для ребенка обстановка возникла не по вине родителей и их поведение является не правонарушением, а результатом болезни родителей на протяжении длительного времени, психического расстройства, тяжелых хронических заболеваний, стечения тяжелых обстоятельств (например, затяжной семейный конфликт, в результате которого ребенок предоставлен самому себе).

Правом обратиться в суд в целях защиты прав ребенка обладают близкие родственники ребенка, органы и организации, на которые возложена обязанность по охране прав ребенка, а также прокурор в соответствии с пунктом 3 статьи 73 Семейного кодекса Российской Федерации. Дела об ограничении родительских прав рассматриваются по правилам искового производства, с обязательным участием прокурора и органа опеки и попечительства.

Так, Альметьевским городским судом Республики Татарстан удовлетворено заявление прокурора города Альметьевска Республики Татарстан о лишении Я.А. родительских прав.

Удовлетворяя требование о лишении ответчицы родительских прав в отношении несовершеннолетней К.Р., суд первой инстанции сослался на проверочный материал, согласно которому ответчица Я.А. употребляет спиртные напитки, фактически самоустранилась от воспитания детей.

Вместе с тем сведений о противоправности поведения ответчицы в период с октября 2014 года по май 2015 года (до момента рассмотрения дела) суду не представлено, в заключении органа опеки от 14 мая 2015 года каких-либо сведений о таком поведении, помимо обнаружения в состоянии опьянения 29 сентября 2014 года, не имеется.

Отменяя обжалуемый судебный акт и ограничивая Я.А. в родительских правах в отношении несовершеннолетней К.Р., судебная коллегия исходила из пункта 12 вышеуказанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, абзаца 2 пункта 2 статьи 73, положений пунктов 1, 2, 4 статьи 74  Семейного кодекса Российской Федерации, с учётом отсутствия совокупности обстоятельств, которые бы свидетельствовали о возможности применения крайней меры в виде лишения ответчицы родительских прав в отношении К.Р. Селиверстовой, интересов несовершеннолетнего ребенка.

Таким образом, в некоторых случаях просто нет необходимости в таких мерах. Есть более щадящие правовые меры: ограничение родительских прав.

Обобщение судебной практики по спорам, связанным с воспитанием детей, показало, что судами в целом правильно и единообразно применяются нормы законодательства. При этом в качестве главной задачи судов выступает своевременное и в интересах ребенка рассмотрение и разрешение спора о его воспитании.

Вместе с тем при разрешении дел данной категории судами в ряде случаев допускаются нарушения законодательства, а также не всегда учитываются разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 года №10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей».

В целях недопущения подобных фактов судам, в частности, необходимо:

проводить надлежащим образом подготовку дел данной категории к судебному разбирательству, исключив случаи принятия исковых заявлений от лиц, не имеющих права на их подачу, а также привлекать к участию в деле о лишении родительских прав одного из родителей, не проживающего вместе с ребенком;

рассматривать дела по спорам, связанным с воспитанием детей, с учетом всех юридически значимых обстоятельств и только при наличии надлежащим образом подготовленного и оформленного органами опеки и попечительства акта обследования условий жизни ребенка и лица (лиц), претендующего на его воспитание, и основанного на нем заключения по существу спора;

неукоснительно соблюдать требования статьи 12 Конвенции о правах ребенка и статьи 57 Семейного кодекса Российской Федерации о праве ребенка выражать свое мнение по вопросу, затрагивающему его интересы, не допуская случаев вынесения решений без выяснения и учета мнения детей, достигших возраста десяти лет, а также случаев восстановления в родительских правах родителя, лишенного родительских прав, без согласия детей, достигших возраста десяти лет;

не допускать безразличного отношения к фактам нарушения прав несовершеннолетних, выявленным при разрешении споров, связанных с воспитанием детей, и реагировать на них путем вынесения частных определений в адрес соответствующих организаций или должностных лиц, а в случае обнаружения при рассмотрении дела в действиях стороны, других участников процесса, должностного или иного лица признаков преступления сообщать об этом в органы дознания или предварительного следствия.

Страхование

В соответствии со статьей 927 Гражданского кодекса Российской Федерации и пунктом 2 статьи 3 Закона РФ от 27 ноября 1992 года №4015-I «Об организации страхового дела в Российской Федерации» законодателем закреплены две основные формы осуществления страхования: добровольное и обязательное.

Правила о публичности (статья 426 Гражданского кодекса Российской Федерации) применимы не только к договору личного страхования, но и к договору имущественного страхования, а применительно к договору обязательного страхования это не только вытекает из характера регулируемых отношений, но и прямо подчеркивается в некоторых нормативных актах.

Так, Верховный Суд Российской Федерации в определении от 03 февраля 2015 года №32-КГ14-17 отметил, что ввиду конституционно-правовых гарантий и принципов гражданского законодательства права и свободы граждан Российской Федерации не могут быть ограничены путём заключения договора, содержащего условия дискриминационного характера, препятствующие реализации этих прав и свобод на всей территории Российской Федерации.

Согласно пункту 1 статьи 927 Гражданского кодекса Российской Федерации страхование осуществляется на основании договоров имущественного или личного страхования, заключаемых гражданином или юридическим лицом (страхователем) со страховой организацией (страховщиком).

В соответствии с пунктом 1 статьи 3 Закона Российской Федерации «Об организации страхового дела в Российской Федерации» целью организации страхового дела является обеспечение защиты имущественных интересов физических и юридических лиц, Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований при наступлении страховых случаев.

Несмотря на то, что страховые интересы являются частными интересами конкретных заинтересованных лиц, публичный интерес в страховании имеет большое значение и существенно влияет на правовое регулирование.

В финансовой устойчивости страховой организации заинтересован неопределённый круг лиц, так как страховой фонд, предназначенный для защиты интереса конкретного страхователя, формируется из взносов всех страхователей и, как следствие, каждый страхователь заинтересован во всех других договорах страхования.

Именно поэтому условия конкретного договора страхования являются не только объектом частных интересов страхователя и страховой организации, но и являются объектом публичного интереса.

Таким образом, договор добровольного страхования имущества по своей правовой природе является публичным договором, то есть в силу пункта 1 статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации   договором, заключаемым коммерческой организацией и устанавливающим её обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится. Коммерческая организация не вправе оказывать предпочтение одному лицу перед другим в отношении заключения публичного договора, кроме случаев, предусмотренных законом и иными правовыми актами.

Обязательность заключения публичного договора при наличии возможности предоставить соответствующие услуги означает недопустимость одностороннего отказа исполнителя от исполнения обязательств по договору, поскольку в противном случае требование закона об обязательном заключении договора лишалось бы смысла и правового значения.

Следовательно, право гражданина на заключение публичного договора добровольного страхования имущества может быть реализовано, а обязательства исполнителя услуги по договору подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации без каких-либо исключений.

Стоит обратить внимание на реформирование гражданского законодательства, в процессе которого положение об условиях публичного договора претерпело изменение, и с 1 июня 2015 года пункт 2 статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации изложен в следующей редакции: «...в публичном договоре цена товаров, работ или услуг должна быть одинаковой для потребителей соответствующей категории. Иные условия публичного договора не могут устанавливаться исходя из преимуществ отдельных потребителей или оказания им предпочтения...».

Таким образом, действующим законодательством допускается установление в публичном договоре, помимо условий, прямо предусмотренных законом, любых условий, которые не ставят потребителя в неравное положение по сравнению с другими потребителями.

В контексте сделанного вывода важно отметить, что в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 26 мая 2011 года №10-П указано на право обратиться за разрешением спора в государственный суд или избрать альтернативную форму защиты своих прав и обратиться в третейский суд само по себе не может рассматриваться как нарушение прав, а, напротив, расширяет возможности разрешения споров в сфере гражданского оборота.

Следовательно, можно утверждать, что включение по обоюдному согласию оговорки в публичный договор не может расцениваться как нарушение императивной нормы закона и не должно иметь последствием признание ее недействительной.

Например, решением Елабужского городского суда Республики Татарстан от 30 сентября 2015 года иск И.В. о взыскании страхового возмещения был удовлетворён.

Вместе с тем пунктом 4.4 Правил страхования предусмотрено, что по всем рискам не являются страховыми случаями: события, произошедшие вследствие неисправности электрооборудования, выхода из строя иных деталей, узлов и агрегатов транспортного средства, выхода из строя дополнительного оборудования (подпункт «н»).

Таким образом, исходя из буквального толкования договора комбинированного страхования имущества транспортных средств, а также Правил страхования, являющихся неотъемлемой частью договора (л.д. 109-119), сторонами определено в качестве страхового случая –  повреждение (уничтожение) застрахованного имущества, в результате неконтролируемого горения или взрыва, возникшего вследствие внешнего воздействия, в том числе, в результате дорожно-транспортного происшествия.

Как было установлено, возгорание автомобиля произошло из-за технической неисправности, факт поджога в данном случае своего подтверждения не нашёл; каких-либо сведений, подтверждающих факт поджога автомобиля, в ходе проверки не добыто.

Следовательно, договором комбинированного страхования транспортных средств, заключенным между И.В. и обществом с ограниченной ответственностью «Страховая группа «Компаньон», такой страховой случай не предусмотрен.

Данное условие не может рассматриваться как противоречащее положениям статьи 943 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также положениям статьи 16 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей». Названное условие не только содержалось в Правилах, с которыми истец был ознакомлен, но и не вводило каких-либо дополнительных обременительных условий для истца, как потребителя услуг по страхованию имущества.

Более того, сами по себе законоположения статьи 943 Гражданского кодекса Российской Федерации, как устанавливающие такое регулирование отношений в области страхования, при котором условия страхования, указанные в правилах страхования, должны доводиться до сведения страхователя (выгодоприобретателя), направлены на защиту интересов последних и не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права и свободы заявителя, перечисленные в жалобе. Кроме того, пункт 3 статьи 943 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что при заключении договора страхования страхователь и страховщик могут договориться об изменении или исключении отдельных положений правил страхования и о дополнении правил.

Поскольку возгорание застрахованного транспортного средства истца являлось следствием технической неисправности, а не результатом неконтролируемого горения или взрыва, возникшего вследствие внешнего воздействия, в том числе в результате дорожно-транспортного происшествия, постольку и оснований для возложения на страховщика обязанности по выплате страхового возмещения по условиям заключенного сторонами договора не имеется.

Личное страхование – отношения по защите личных интересов физических лиц при наступлении определенных событий (страховых случаев) за счёт денежных фондов, формируемых из уплаченных ими страховых взносов (страховых премий).

Страхование при отсутствии страхового случая противоречит страховому законодательству. В силу статьи 942 Гражданского кодекса Российской Федерации условие о страховом случае относится к числу существенных условий договора. Отсутствие соглашения о событии, при наступлении которого осуществляется страхование, делает договор страхования незаключенным.

Понятие страхового случая дано в статье 9 Закона «Об организации страхового дела в Российской Федерации». Таковым считается совершившееся событие, предусмотренное договором страхования или законом, с наступлением которого возникает обязанность страховщика произвести страховую выплату страхователю, застрахованному лицу, выгодоприобретателю или иным третьим лицам.

Конкретный перечень таких обстоятельств устанавливается в договоре страхования или соответственно в правилах страхования, к которым он отсылает.

В личном страховании такими событиями являются, например, временная утрата застрахованным общей трудоспособности, его смерть. Можно обнаружить определенное сходство понятий «несчастный случай» и «страховой случай». Но есть между ними и существенные различия. Под несчастным случаем понимается фактически произошедшее событие, в результате которого наступило расстройство здоровья застрахованного или его смерть. Но не в каждой ситуации возникает основание для удовлетворения требования о производстве страховых выплат.

В связи с этим интересным является следующий случай.

Решением Ново-Савиновского районного суда города Казани от 11 августа 2015 года исковые требования Р.Л., Р.Х. к закрытому акционерному обществу «Страховая компания «Благосостояние» о признании недействительным (ничтожным) условий договора страхования, взыскании страхового возмещения, удовлетворены частично.

Признавая условие заключенного между сторонами страхового полиса недействительным (ничтожным), суд исходил из того, что условие страхового полиса в разделе «смерть в течение срока страхования», устанавливающая, что риск «стойкая нетрудоспособность/инвалидность, полученная в течение срока страхования» признается страховым случаем только при реализации в результате несчастного случая, противоречит Правилам страхования от несчастных случаев и болезней от 30 марта 2011 года, а также ущемляет права потребителя.

Придя к такому выводу, суд первой инстанции, признал смерть Л.Н., наступившую в результате отека легких, повторного инфаркта нижней стенки миокарда, страховым случаем и взыскал со страховщика в пользу наследников умершего Р.Х. и Р.Л., погасивших задолженность по кредиту, страховое  возмещение по 253840 руб. 31 коп. каждому.

Судебная коллегия, не соглашаясь с данной оценкой суда, отменила указанное выше решение, поскольку судебный акт основан на неправильном толковании норм материального права.

Принимая новое решение об отказе в удовлетворении иска, судебная коллегия указала, что из содержания страхового полиса усматривается, что риск «смерть в течение срока страхования» и «стойкая нетрудоспособность/инвалидность, полученная (установленная) в течение срока страхования» признается страховым случаем только при реализации в результате несчастного случая.

Достоверных доказательств того, что смерть Л.М. наступила в результате несчастного случая, материалы дела не содержат. Не представлены такие доказательства и в суд апелляционной инстанции.

Судебной коллегией было также отмечено, что Л.М. были известны условия договора страхования, он согласился с тем, что будет исключена из страхового покрытия смерть страхователя в результате болезни, что подтверждается его собственноручной подписью.

Более того, исключение из страхового покрытия смерти страхователя в результате болезни не противоречит действующему законодательству, в частности статье 16 Закона о защите прав потребителей, содержащей положения о недействительности условий договора, ущемляющих права потребителя.

Доказательств ущемления прав потребителя условиями договора также не представлено. Со стороны ответчика было соблюдено требование гражданско-правового законодательства о свободе заключения договора.

Аналогичная ошибка была допущено и при рассмотрении гражданского дела по иску Л.А. к обществу с ограниченной ответственностью «Ак Барс Страхование» о взыскании денежных средств, неустойки, штрафа (судья Ново-Савиновского районного суда г. Казани).

Данная позиция судов первой инстанции противоречит правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 28 июля 2015 года №51-КГ15-6

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что смерть вследствие заболевания является отдельным страховым случаем, который предусматривает иной страховой тариф, определяющий размер страховой премии, уплачиваемой страхователем.

Настоящее обобщение показало, что имеют место ошибки при применении подпункта «б» пункта 6 статьи 1 Федерального закона от 21 июля 2014 года №223-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» и отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Кроме того, не всегда судами при вынесении судебных актов учитывалась правовая позиция, изложенная в пункте 31 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 года №2 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств».

Например, решением Лениногорского городского суда Республики Татарстан от 12 августа 2015 года  частично удовлетворен иск С.М. к обществу с ограниченной ответственностью «Росгосстрах» о взыскании страхового возмещения.

Разрешая спор и частично удовлетворяя требования С.М., суд первой инстанции исходил из того, что договор об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев между потерпевшим и обществом с ограниченной ответственностью «Росгосстрах» заключён после 01 октября 2014 года, следовательно, страховая сумма, в пределах которой страховщик обязуется при наступлении каждого страхового случая возместить потерпевшим причиненный вред, составляет в части возмещения вреда, причиненного имуществу каждого потерпевшего, 400000 руб.

Как следует из материалов дела, риск гражданской ответственности причинителя вреда В.П. застрахован в открытом акционерном обществе «Страховое общество «Талисман» 17 июля 2014 года.

Следовательно, договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств заключён до внесения изменений в статью 7 Закона.

Таким образом, страховая сумма, в пределах которой страховщик при наступлении каждого страхового случая (независимо от их числа в течение срока действия договора обязательного страхования) обязуется возместить потерпевшим причиненный вред, составляет в части возмещения вреда, причиненного имуществу одного потерпевшего, не более 120000 руб.

Аналогичное нарушение норм материального права также было допущено Авиастроительным районным судом города Казани от 13 апреля 2015 года при рассмотрении гражданского дела по иску С.М. к акционерному обществу «Страховая группа «МСК» о взыскании страхового возмещения.

В определении Верховного Суда Российской Федерации №34-КГ15-10 от 06 октября 2015 года отмечено, что бремя доказывания наличия договорных отношений в силу пункта 1 статьи 936 Гражданского кодекса Российской Федерации, положений статьи 1 Федерального закона от 25 апреля 2002 года № 40-ФЗ (в ред. от 23 июля 2013 года) «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», пункта 1 статьи 14.1 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», пункта 1 и 2 статьи 940 Гражданского кодекса Российской Федерации, в силу статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лежит на истце.

С учётом данной правовой позиции было отменено решение Бугульминского городского суда Республики Татарстан от 14 июля 2015 года. 

Как показывает анализ дел данной категории за 2015 год, судьи не в полной мере учитывают принцип свободы страхового договора, допускающего возможность сторонам сделки самим определять ее условия, в частности, такие как франшиза, износ, утрата товарной стоимости по договору добровольного страхования имущества, не противоречащие при этом императивным нормам закона, что обусловлено фундаментальным началом российской цивилистики, в соответствии с которым разрешено все, что не запрещено.

Поскольку нормы, регулирующие действие договора страхования, как и любого гражданско-правового договора, связаны с общими нормами о договоре, для уяснения содержания общеизвестных и широко применяемых в юриспруденции понятий применительно к страхованию необходим углубленный анализ страховых норм и специфики отношений в области страхования.

Споры о ненадлежащем оказании, услуг, работ

В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Российская Федерация является государством-участником Организации Объединенных Наций, поэтому на ее территории непосредственно действуют «Руководящие принципы для защиты прав потребителей», принятые 09 апреля 1985 года Генеральной Ассамблеей ООН, где указано, что потребители находятся в неравном положении с точки зрения экономических условий, уровня образования и покупательной способности, что потребители должны иметь право на доступ к безопасным товарам. Поэтому одна из целей Российской Федерации как государства-участника ООН - это содействие в установлении и дальнейшем обеспечении надлежащей защиты своего населения как потребителей.

К субъектам, которые попадают в сферу регулирования законодательства о защите прав потребителей, относятся с одной стороны - потребитель, с другой стороны - изготовитель, исполнитель или продавец.

Следовательно, можно выделить признаки, характеризующие конкретное лицо как потребителя товаров (работ, услуг). Потребителем может выступить любое физическое лицо, обладающее гражданской правоспособностью, приобретающее товары (работы, услуги) исключительно для личных (бытовых) нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности.

Соответственно, Закон не распространяется:

- на юридических лиц, выступающих покупателями товара или заказывающих выполнение работы (оказание услуги);

- на физических лиц (граждан), если они используют, приобретают, заказывают либо имеют намерение приобрести или заказать товар, работу, услугу для предпринимательских целей;

- на договорные отношения между гражданами по поводу удовлетворения их нужд.

Так, согласно пункту 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года №17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» при рассмотрении гражданских дел судам следует учитывать, что, если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор страхования, как личного, так и имущественного, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), то к отношениям, возникающим из таких договоров, Закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной специальными законами.

При отнесении споров к сфере регулирования Закона о защите прав потребителей следует учитывать, что:

а) исходя из преамбулы Закона о защите прав потребителей и статьи 9 Федерального закона от 26 января 1996 года №15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации» правами, предоставленными потребителю Законом и изданными в соответствии с ним иными правовыми актами, а также правами стороны в обязательстве в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации пользуется не только гражданин, который имеет намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий товары (работы, услуги), но и гражданин, который использует приобретенные (заказанные) вследствие таких отношений товары (работы, услуги) на законном основании (наследник, а также лицо, которому вещь была отчуждена впоследствии, и т.п.).

При этом следует иметь в виду предусмотренные Законом случаи, когда ответственность продавца (исполнителя) возникает только перед гражданином, заключившим с ним договор (например, согласно пункту 1 статьи 12 Закона потребовать от продавца (исполнителя) возмещения убытков, причиненных необоснованным уклонением от заключения договора, вправе только тот потребитель, которому было отказано в предоставлении возможности незамедлительно получить при заключении договора информацию о товаре, работе или услуге).

Под «потребителем» понимается не только гражданин, который непосредственно приобрел товар или заказал услугу (работу), но и гражданин, пользующийся ими или имеющий намерение ими воспользоваться. Так, при приобретении туристической путевки одним из членов семьи на всех членов семьи, потребителями будут являться все члены семьи.

Однако следует учесть, что законодательством в отдельных случаях предусматривается, что пользоваться товаром, результатом работы, услугой может только гражданин, заключивший договор с продавцом, исполнителем. Например, при заключении договора перевозки пассажира потребителем может быть только лицо, указанное в билете (статья 786 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Соответственно, суду первоначально необходимо установить, является ли истец потребителем исходя из определения, данного в Законе, поскольку от этого зависит, будут ли распространяться нормы Закона на возникшие правоотношения.

Между тем ряд судей вышеуказанное обстоятельство оставляет без исследования, что приводит к отмене судебного акта.

Так, апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от 14 мая 2015 года решение Советского районного суда города Казани по делу по иску В.А. к открытому акционерному обществу «Аэрофлот - Российские авиалинии» о защите прав потребителей в части неустойки отменено, с принятием в этой части нового решения.

Судебная коллегия пришла к выводу об отмене решения суда в части взысканной неустойки на основании статьи 28 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей», указав на то обстоятельство, что судом не были учтены разъяснения, изложенные в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года №17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», согласно которым, если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор страхования, как личного, так и имущественного, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), то к отношениям, возникающим из таких договоров, Закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной специальными законами.

Так, в соответствии со статьей 120 Воздушного кодекса Российской Федерации за просрочку доставки пассажира, багажа или груза в пункт назначения перевозчик уплачивает штраф в размере двадцати пяти процентов установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда за каждый час просрочки, но не более чем пятьдесят процентов провозной платы, если не докажет, что просрочка имела место вследствие непреодолимой силы, устранения неисправности воздушного судна, угрожающей жизни или здоровью пассажиров воздушного судна, либо иных обстоятельств, не зависящих от перевозчика.

Согласно пункту 1 статьи 330 Гражданского кодекса Российской Федерации неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.

Таким образом, неустойка (штраф) является мерой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, направленной на восстановление нарушенного права.

При этом неустойка может быть предусмотрена законом или договором.

Предусмотренный статьей 120 Воздушного кодекса Российской Федерации штраф имеет гражданско-правовую природу и по своей сути является предусмотренной законом мерой ответственности за ненадлежащее исполнение обязательств, то есть является формой предусмотренной законом неустойки.

При таких обстоятельствах в рассматриваемом случае положения статьи 28 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» применению не подлежат, поскольку обязанность по уплате неустойки предусмотрена специальной нормой – статьей 120 Воздушного кодекса Российской Федерации.

Аналогичная ошибка была допущена и Ново-Савиновским районным судом города Казани при рассмотрении гражданского дела по иску Х.Н.  к обществу с ограниченной ответственностью «Анэкс Тур», открытому акционерному обществу «Авиакомпания «ЮТэйр» и индивидуальному предпринимателю Е.Г.  о защите прав потребителя. 

Подобное неправильное применение норм материального права было допущено и судьёй Ново-Савиновского районного суда города Казани при рассмотрении гражданского дела по иску Региональной общественной организации по защите прав потребителей по Республике Татарстан «Центр правовой защиты «Гражданский контроль» в интересах Д.Ш., Д.З. и Л.Д. о соразмерном уменьшении цены туристической услуги, взыскании неустойки, компенсации морального вреда и штрафа, что привело к отмене решения в данной части. 

Согласно правовой позиции, содержащейся в пункте 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года №17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», при разрешении требований потребителей необходимо учитывать, что бремя доказывания обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства, лежит, в частности, на исполнителе (пункт 4 статьи 13, пункт 5 статьи 14, пункт 5 статьи 23.1, пункт 6 статьи 28 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года №2300-I «О защите прав потребителей», статья 1098 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исключение составляют случаи продажи товара (выполнения работы, оказания услуги) ненадлежащего качества, когда распределение бремени доказывания зависит от того, был ли установлен на товар (работу, услугу) гарантийный срок, а также от времени обнаружения недостатков (пункт 6 статьи 18, пункты 5 и 6 статьи 19, пункты 4, 5 и 6 статьи 29 Закона).

Настоящее обобщение показало неверное распределение бремени доказывания рядом судов, что влечет неправильное решение по существу спора и, соответственно, является основанием для его отмены.

Ниже приведенные примеры свидетельствуют, что судьи не всегда учитывают, что основным правилом, действующим при предъявлении потребителем претензии по качеству в пределах гарантийного срока (в том числе в пределах дополнительного обязательства изготовителя или продавца), является то, что продавец (изготовитель), уполномоченная организация или уполномоченный индивидуальный предприниматель, импортер отвечают за недостатки товара, если не докажут, что они возникли после передачи товара потребителю вследствие нарушения потребителем правил использования, хранения или транспортировки товара, действий третьих лиц или непреодолимой силы.

Поэтому необходимо акцентировать внимание судей на том, что указанное правило установлено пунктом 6 статьи 18 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» и означает, что если в товаре обнаружен недостаток в пределах гарантийного срока, то освободить от обязанности удовлетворить требование потребителя может только наличие одного из следующих оснований, возникших после передачи товара потребителю:

- вследствие нарушения потребителем правил использования, хранения или транспортировки товара,

- вследствие действий третьих лиц,

- вследствие непреодолимой силы.

При этом обязанность доказать наличие одного из этих оснований полностью возложена на продавца (изготовитель), уполномоченную организацию или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера.

При этом Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей», равно как и процессуальное законодательство, не устанавливает специальных правил о допустимости тех или иных доказательств в делах, связанных с нарушением прав потребителей. Договор, заключенный между заказчиком и исполнителем, также не может ограничивать стороны в средствах и способах доказывания обстоятельств по делу.

Установление причины возникновения недостатков работы (услуги), как правило, предполагает проведение судебной экспертизы по делу (строительно-технической, медицинской и других).

Заключение экспертизы не является для суда обязательным при оценке совокупности доказательств по делу.

Тем не менее, несогласие суда с заключением эксперта должно быть мотивировано в решении или определении суда (пункт 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). В этой связи процессуальное законодательство предусматривает определенные санкции в отношении той стороны спора, которая препятствует проведению экспертизы. При уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым (пункт 3 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем не всегда при рассмотрении дел данной категории учитываются указанные нормы материального и процессуального  права, в связи с чем районными (городскими) судами допускаются ошибки при распределении на стороны бремени доказывания.

 Так, отменено решение Чистопольского городского суда Республики Татарстан от 18 февраля 2015 года, которым отказано в иске А.И.  к обществу с ограниченной ответственностью «Кан Авто-1» о возмещении расходов на исправление недостатков товара, компенсации морального вреда, взыскании неустойки, штрафа и возмещении судебных расходов, признании незаконным условия договора купли-продажи.

Суд не учёл, что при установлении гарантийного срока на товар гарантия не может быть произвольно ограничена продавцом, равно как и изготовителем. Соответственно, потребитель не может быть лишён своих прав, связанных с продажей некачественного товара, на который установлен гарантийный срок, в том числе права на безвозмездное устранение недостатка товара или возмещение расходов на их устранение, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом.

При этом бремя доказывания наличия оснований освобождения от ответственности за недостатки товара, на который установлен гарантийный срок, возложено, в частности, на продавца.

Невыполнение потребителем тех или иных условий действия гарантии на товар, включая непроведение технического обслуживания товара, само по себе не может являться основанием для отказа в удовлетворении требований потребителя, предусмотренных пунктом 1 статьи 18 Закона о защите прав потребителя. В этом случае продавец должен доказать наличие причинно-следственной связи между невыполнением потребителем своих обязательств, связанных с правилами использования товара, и возникновением недостатка товара.

Судебной коллегией было отмечено, что общество как продавец автомобиля истца «Шевроле Круз», в котором в пределах гарантийного срока выявлен недостаток в виде течи антифриза, не представило доказательств, свидетельствующих о возникновении данного недостатка после передачи автомобиля истцу вследствие нарушения им правил использования, хранения или транспортировки товара, действий третьих лиц или непреодолимой силы.

Как и не представлено свидетельств того, что недостаток автомобиля связан с невыполнением А.И. обязательств по проведению в отношении автомобиля периодического планового технического обслуживания.

Более того, в нарушение пункта 5 статьи 18 Закона о защите прав потребителей ответчик при обращении к нему истца с претензией к качеству автомобиля не провёл за свой счёт экспертизу товара с целью выявления причин возникновения недостатка и ограничился лишь проверкой качества автомобиля, то есть выявлением недостатка.

Аналогичное нарушение было допущено и при рассмотрении Альметьевским городским судом Республики Татарстан гражданского дела по иску Региональной общественной организации «Общество защиты прав потребителей Республики Татарстан «Арслан» в интересах А.З.  к закрытому акционерному обществу «Автотор» о взыскании неустойки, компенсации морального вреда.

Решением Альметьевского городского суда Республики Татарстан от 26 февраля 2015 года отказано в иске.

Принимая обжалуемое решение, суд первой инстанции исходил из того, что оснований для возврата истцу уплаченной за автомобиль марки «БМВ» суммы не имеется, поскольку доказательств невозможности использования автомобиля в течение каждого года гарантийного срока в совокупности более чем тридцать дней вследствие неоднократного устранения его различных недостатков не имеется, выявленная на основании заключения эксперта неисправность автомобиля не является существенной, длительное нахождение автомобиля на ремонте не подтверждено, а ремонт от 22 мая 2014 года не является гарантийным.

Судебная коллегия, придя к выводу о том, что приведённый вывод районного суда основан на неправильном применении норм права и не соответствует фактическим обстоятельствам дела, обжалуемый судебный акт отменила.

Суд  первой инстанции не учел, что по правилам пункта 6 статьи 18 Закона о защите прав потребителей и части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ответчик не представил доказательств, опровергающих заключение эксперта и свидетельствующих о возникновении недостатка автомобиля в виде свиста (воющего звука) при нажатии на педаль газа после передачи автомобиля истцу вследствие нарушения им правил использования, хранения или транспортировки товара, действий третьих лиц или непреодолимой силы.

Более того, в нарушение абзаца третьего пункта 5 статьи 18 Закона о защите прав потребителей ни продавец, ни изготовитель при обращении к ним истца с претензией к качеству автомобиля не провели за свой счёт экспертизу товара с целью выявления причин возникновения недостатка и ограничились лишь проверкой качества автомобиля, то есть выявлением недостатка.

Экспертиза автомобиля была проведена лишь в ходе судебного разбирательства по делу и установила, что недостаток автомобиля возник вследствие обстоятельств, за которые отвечает продавец либо изготовитель (по выбору потребителя).

Принимая во внимание, что анализируемый производственный недостаток автомобиля должен был быть безвозмездно устранён не позднее 7 июля 2014 года, однако не был устранён ни на момент предъявления истцом претензии о возврате денежной суммы, уплаченной за автомобиль, ни на момент рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, судебная коллегия пришла к выводу о нарушении прав истца как потребителя на своевременное устранение недостатков по гарантии.

         И, наоборот, решением Высокогорского районного суда Республики Татарстан от 27 февраля 2015 года удовлетворены частично исковые требования Г.Г. к обществу с ограниченной ответственностью «Автосалон ГШ» о защите прав потребителя.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Г.Г., суд первой инстанции исходил из того, что поломка двигателя произошла в период гарантийного срока, ответчиком не представлено доказательств поломки двигателя именно в результате действий истца.

Оценив имеющиеся в материалах дела доказательства: выводы специалистов сервисного центра о поломке двигателя именно в результате неправильной эксплуатации автомобиля; действия самого истца, который после осмотра забрал автомобиль из сервисного центра, не оспаривая выявленные специалистами сервисного центра причины поломки двигателя, и не сообщая ответчику как продавцу товара о наличии у него претензий и несогласии с результатами диагностики; отремонтировал за свой счет автомобиль, судебная коллегия пришла к выводу об отмене оспариваемого судебного акта и об отказе в удовлетворении иска.

 Таким образом, истец лишил ответчика возможности проверить соответствие товара требованиям качества и в установленном законом порядке принять меры по требованиям потребителя.

Кроме того, как следует из материалов дела, без непосредственного исследования двигателя автомобиля судебные эксперты не смогли ответить на вопросы о причинах возникновения недостатков.

Как показало настоящее обобщение, судьи не всегда принимают во внимание предусмотренное пунктом 2 статьи 14 Закона о защите прав потребителей право любого потерпевшего, независимо от того, состоял он в договорных отношениях с продавцом (исполнителем) или нет, требовать возмещения вреда, причинённого вследствие недостатков товара (работы, услуги), является производным от права потребителя на качество и безопасность товара, работы или услуги и должно соответствовать целям и смыслу данного закона.

В этой связи нельзя не упомянуть решение Ново-Савиновского районного суда города Казани от 18 мая 2015 года, которым в удовлетворении иска М.С. к обществу с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Уютный дом» о взыскании неустойки отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от 23.07.2015 данное решение суда было отменено, с принятием нового решения, поскольку судом при разрешении дела неправильно применены нормы материального права.

При этом судебная коллегия отметила, что в силу пункта 1 статьи 29 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года №2300-1 «О защите прав потребителей» потребитель вправе потребовать полного возмещения убытков, причинённых ему в связи с недостатками выполненной работы (оказанной услуги). Убытки возмещаются в сроки, установленные для удовлетворения соответствующих требований потребителя.

Следовательно, ответчик во всяком случае должен был в установленный законом срок выплатить истцу в возмещение ущерба либо полную сумму, либо ту её часть, которая им не оспаривается, для чего имел возможность со своей стороны проверить представленное заключение об оценке ущерба, при необходимости составить собственный расчет размера ущерба.

Как было установлено судебными инстанциями, 03 сентября 2014 года истец обратился к ответчику с претензией о возмещении ущерба, денежные средства перечислены лишь 09 февраля 2015 года.

Аналогичная ошибка была допущена и при рассмотрении гражданского дела по иску М.Б. к обществу с ограниченной ответственностью ЖЭУ «Успех» о защите прав потребителей Альметьевским городским судом Республики Татарстан.

Судебная коллегия, отменяя судебный акт  по данному делу, и принимая по делу новое решение об удовлетворении иска, отметила, что судом первой инстанции не учтён порядок предоставления коммунальных услуг потребителям, установленный Правилами предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 06 мая 2011 года №354.

Кроме того, суд не принял во внимание, что, если управляющая организация фактически управляет общим имуществом многоквартирного дома во исполнение решения общего собрания собственников помещений, обеспечивает получение владельцами помещений коммунальной услуги и поставка ресурса ресурсоснабжающей организацией фактически осуществляется, отношения между управляющей организацией и ресурсоснабжающей организацией в соответствии с пунктом 1 статьи 162, статьями 158, 434, 438 Гражданского кодекса Российской Федерации могут быть квалифицированы как фактически сложившиеся договорные отношения по снабжению ресурсом по присоединенной сети (договор заключен конклюдентными действиями). Поэтому в подобной ситуации управляющая организация выполняет функции исполнителя коммунальных услуг в соответствии с пунктом 14 Правил.

Исходя из соответствующих положений упомянутых выше Правил общество с ограниченной ответственностью ЖЭУ «Успех» обязано предоставлять потребителю коммунальные услуги в необходимых для него объёмах и надлежащего качества в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации, и оно же несёт ответственность, установленную законодательством Российской Федерации: административную, уголовную или гражданско-правовую ответственность за нарушение качества предоставления потребителю коммунальных услуг (пункт 149 Правил).

Земельные правоотношения 

Современное российское законодательство содержит довольно широкую нормативную основу для регулирования правоотношений в сфере земельных отношений.

В Российской Федерации существует множество земельных участков, права на которые не оформлены в соответствии с требованиями законодательства, что представляет собой серьезную проблему для развития рынка земельных ресурсов. Зачастую нежелание оформлять права на земельные участки обусловлено экономической нецелесообразностью (уплата арендной платы, земельного налога, обязанность привести земельные участки в первоначальное состояние при осуществлении определенных видов хозяйственной деятельности и т.д.).

Российская Федерация принимает значительные меры для обеспечения приведения земельных правоотношений в соответствие требованиям законодательства Российской Федерации.

Право собственности на землю очень часто нуждается в защите, и эта проблема приобретает все большую актуальность.

Требования о признании права собственности в нашей судебной практике предъявляются по самым различным основаниям – это и владение земельным участком на протяжении длительного времени, приобретение жилого дома, расположенного на земельном участке, находящемся в фактическом пользовании истца (касается сделок до 06 марта 1990 года), наличие у истца права  на заключения сделок с землей и т.д.

Так, например, решением Зеленодольского городского суда Республики Татарстан от 15 апреля 2015 года постановлено исковые требования Р.Р. удовлетворить. Обязать исполнительный комитет Зеленодольского муниципального района Республики Татарстан вынести решение о предоставлении  Р.Р. в аренду, сроком на 5 лет, земельного участка.

Однако суд не учел, что с заявлением о предоставлении земельных участков заявитель в исполнительный комитет Зеленодольского муниципального района Республики Татарстан не обращался.

Таким образом, в ходе судебного разбирательства дела не установлено наличия совокупности обстоятельств, необходимых для удовлетворения заявления истца.

Более того, исходя из принципа разделения властей, закрепленного в статьях 10 и 12 Конституции Российской Федерации, своим решением суд не вправе разрешать вопросы, относящиеся к исключительной компетенции исполнительных органов государственной власти, в том числе по принятию решений о передаче, либо предоставлению земельных участков, находящихся в государственной собственности, поскольку не вправе подменять своим решением решения соответствующих государственных органов по вопросам их компетенции.

По таким же основаниям было отменено и решение Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 17 июня 2015 года, которым было постановлено иск У.М. к исполнительному комитету муниципального образования г. Набережные Челны удовлетворить. Обязать исполнительный комитет муниципального образования г. Набережные Челны устранить допущенное нарушение прав и законных интересов У.М. путем принятия в месячный срок решения о предоставлении в собственность земельного участка.

Между тем исполнительный комитет муниципального образования г. Набережные Челны заявление У.М. о предоставлении ему земельного участка в собственность не рассматривал.

Таким образом, в вышеуказанных случаях суды возлагали на ответчиков обязанность предоставить истцам испрашиваемые земельные участки и заключить с ними договоры купли-продажи, тогда как постановление о предоставлении либо об отказе в предоставлении данных участков  ответчиками не принимались.

Следовательно, суды своими решениями фактически подменяют предусмотренные законом административные процедуры оформления земельного участка в собственность, что нельзя признать законным и обоснованным.

И наоборот, решением Альметьевского городского суда Республики Татарстан от 06 октября 2015 года  постановлено в удовлетворении искового заявления В.Н. к исполнительному комитету Альметьевского муниципального района Республики Татарстан о признании решения должностного лица незаконным и обязании предоставить в аренду земельный участок отказать.

Однако суд не учел, что нормы земельного законодательства в их системном толковании предусматривают обязанность предоставления земельного участка на основании заявления без проведения торгов, если предоставление такого земельного участка лицу предусмотрено решением о предварительном согласовании места размещения объекта, принятым до 1 марта 2015 года.

Такое решение в отношении заявления истца принято 27 января 2015 года - постановление Исполкома об утверждении акта выбора земельного участка, в то время как суд не принял во внимание данное обстоятельство, что повлекло принятие необоснованного судебного акта.

Иногда судами первой инстанции рассматриваются дела данной категории в порядке особого производства, несмотря на наличие спора о праве.

Так, решением Зеленодольского городского суда Республики Татарстан требования Л.Н. об установлении факта владения и пользования на праве собственности земельным участком и домом удовлетворены.

Вместе с тем суд не учел, что между заявителем и заинтересованным лицом по данному гражданскому делу имеет место спор о праве на спорное имущество, который в силу части 3 статьи 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации исключает возможность рассмотрения дела в порядке особого производства.

С учетом изложенного судебная коллегия пришла к выводу о необходимости оставления заявления Л.Н. об установлении фактов, имеющих юридическое значение, без рассмотрения в связи с наличием по делу спора о праве. 

Проведенное обобщение показало, что суды не всегда правильно определяют правомерность землепользования.

Например, решением Зеленодольского городского суда Республики Татарстан от 14 августа 2015 года постановлено исковые требования Р.М.  удовлетворить. Признать за Р.М.  право собственности на садовый домик.

Принимая такое решение, суд первой инстанции исходил из того, что истец пользуется земельным участком постоянно и добросовестно, своевременно и в полном объёме платит членские взносы и налоги.

Судебная коллегия, не соглашаясь с вышеуказанным судебным актом, указала, что принятым решением практически узаконена самовольная постройка на землях лесного фонда, правообладателем которого является Российская Федерация.

Таким образом, суд в нарушение требований закона, узаконил садовый домик на лесном земельном участке, не принадлежащем истцу, который  возвел его без соответствующих разрешений уполномоченных государственных органов и в нарушение прав и интересов государства, как собственника лесного участка, и интересов неограниченного круга лиц, лишив возможности использовать участок по его прямому назначению.

Другой пример, решением Тукаевского районного суда Республики Татарстан постановлено исковые требования М.Х. удовлетворить. Признаны недействительными  договоры купли-продажи и истребован земельный  участок.

Между тем правоустанавливающим документом, подтверждающим право М.Х. на спорный земельный участок, мог быть только соответствующий акт администрации Тукаевского района о предоставлении земельного участка, принятый согласно действовавшему земельному законодательству, однако такого документа в материалах дела нет.

Таким образом, в установленном законом порядке право собственности на спорный земельный участок за М.Х. не зарегистрировано.

Кроме того, декларация о факте использования земельного участка и выписка из похозяйственной книги правоустанавливающими документами не являются.

И напротив, решением Камско-Устьинского районного суда Республики Татарстан в удовлетворении иска исполнительного комитета Камско-Устьинского муниципального района Республики Татарстан к  Р.Г., В.Ю. о признании постройки самовольной, возложении обязанности ее снести отказано.

В то время как разрешение на строительство отдельно стоящего объекта В.Ю. и Р.Г. не выдавалось, а сам объект частично расположен на земельных участках, не принадлежащих ответчикам, при отсутствии на это согласия собственников последних.

Следовательно, данное строение является самовольным в силу прямого указания закона и в соответствии с положениями статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежит сносу.

При таких данных иск исполнительного комитета Камско-Устьинского муниципального района Республики Татарстан о сносе самовольной постройки подлежал удовлетворению.

Другой пример,  решением Пестречинского районного суда Республики Татарстан постановлено признать незаконным бездействие исполнительного комитета Пестречинского муниципального района Республики Татарстан и обязать его предоставить А.Р. в собственность путем выкупа земельный участок

Удовлетворяя заявленные А.Р. требования, суд исходил из факта владения заявителем спорным земельным участком на основании договора уступки прав аренды земельного участка  и наличия на нем принадлежащего истцу жилого дома.

Но суд не принял во внимание другие обстоятельства дела: целевое назначение земельных участков - земли сельскохозяйственного назначения (пашня); вид разрешенного использования – сельскохозяйственное (производство).

Более того, суд не применил статью 8 Земельного кодекса Республики Татарстан, в силу которой перевод земель, находящихся в собственности Республики Татарстан, из одной категории в другую и земель сельскохозяйственного назначения, находящихся в частной и муниципальной собственности, осуществляется Кабинетом Министров Республики Татарстан.

В соответствии с положениями статьи 7 Федерального закона № 172-ФЗ «О переводе земель или земельных участков из одной категории в другую» перевод земель сельскохозяйственных угодий или земельных участков в составе таких земель из земель сельскохозяйственного назначения в другую категорию допускается в исключительных случаях.    

Таким образом, земли сельскохозяйственного назначения не имеют отдельных видов использования и предоставляются только для ведения сельского хозяйства и сельскохозяйственного производства. В связи с этим перевод земель сельскохозяйственного назначения под дачное строительство будет сопряжен с изменением категории земельных участков, а не вида разрешенного использования земель сельскохозяйственного назначения.

Решение о переводе под дачное строительство земель сельскохозяйственного назначения, находящихся в собственности заявителей, Кабинетом Министров Республики Татарстан по правилам статьи 8 Земельного кодекса Республики Татарстан не принималось.

Возведенный же на спорном земельном участке жилой дом не порождает у заявителя исключительного права на предоставление ему в собственность земельного участка в соответствии с положениями статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации.

Таким образом, по приведенным делам можно уверенно сказать, что вышеуказанные суды не учли действующее законодательство, регулирующее земельные отношения, по поводу которых заявители обратились в суд.

Кроме того, судам необходимо учитывать, что во всех случаях обращения за судебной защитой нарушенного субъективного права необходимо проверять существование к тому правовых оснований, прежде всего, с точки зрения наличия у притязающего лица самого права, то есть делать вывод об обладании истцом тем субъективным правом, которое давало бы ему основание к требованию о его защите.

Так, при рассмотрении иска Х.Г. о признании права собственности на земельный участок Тукаевский районный суд  Республики Татарстан отказал в его удовлетворении, поскольку, по мнению суда, отсутствовал предмет спора,  истец  избрал ненадлежащий  способ защиты нарушенных прав.

Между тем требования истца о признании права собственности на земельный участок основаны на законе. Им представлены документы: выписка из похозяйственной книги, кадастровая выписка о земельном участке, которые являются необходимыми и достаточными основаниями для государственной  регистрации права собственности на земельный участок.

Одним из обстоятельств, имеющих значение по делам о признании права собственности на фактически используемый земельный участок, является правомерность землепользования, подлежащая исследованию на основе системного толкования норм материального права.

При разрешении дел данной категории судами первой инстанции допускались ошибки. Как пример из судебной практики можно привести решение Зеленодольского городского суда  Республики Татарстан от 10  августа 2015 года, которым исковые требования В.Н. о возложении обязанности предоставления в собственность земельного участка  удовлетворены.

Судебная коллегия, отменяя решение, исходила из того, что права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите, поскольку жилое помещение (квартира истца) расположено в многоквартирном жилом доме.

Следовательно, в соответствии со статьей 16 Федерального закона  от 29 декабря 2004 года №189–ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» земельный участок, на котором расположен многоквартирный  жилой дом, является общей долевой собственностью.

В заключение следует отметить, что  при разрешении споров о праве на земельный участок суды должны учитывать, что судебное решение, которым разрешается спор по существу, должно содержать исчерпывающий вывод по материально-правовому требованию истца, что не было соблюдено при вынесения решения Муслюмовским районным судом Республики Татарстан 13 января 2015 года по иску И.Г. к Ф.Г. об устранении нарушения права собственника земельного участка.

4. Выводы и предложения 

Причины отмен и изменений судебных актов отражены по отдельным категориям дел, о чем указано выше.    

Решение суда, как акт правосудия, является одним из видов правоприменительных актов.

Механизм принятия решения представляет собой систему взаимодействующих факторов, сложный комплекс объективных (нормативные предписания; установленные судом фактические обстоятельства дела; совокупность отвечающих требованиям закона доказательств) и субъективных (уровень профессионального правосознания судей, социальная направленность их личностей) элементов.

Взаимодействие указанных элементов во многом предопределяет законность, обоснованность и справедливость выносимого решения.

Таким образом, в самом общем виде принятие решения можно рассматривать как реализацию судьями доказательственной и правовой информации посредством формирования их отношения к фактическим обстоятельствам дела в целях его разрешения. При таком подходе не только раскрывается роль объективных и субъективных элементов в механизме принятия решения, но и выясняется роль самого решения, выступающего в системе гражданско-процессуальной деятельности в качестве самостоятельного акта, завершающего производство по существу дела.

Следует учитывать, что указанные требования находятся в определенной взаимосвязи, взаимодействуют друг с другом и лишь в своем единстве обеспечивают обоснованность и правильность решения.

Вышеприведенный анализ судебной практики за 2015 год позволяет заключить, что судебные решения не всегда отвечают требованиям полноты, доказательности и убедительности.

Так, в большинстве случаев в решениях суда первой инстанции отсутствуют объективные основания формирования полноты мотивов судебного решения; выводы суда не всегда подтверждены доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства; либо при анализе доказательств не были приняты во внимание те из них, которые могли существенно повлиять на выводы суда, а также при наличии в материалах дела противоречивых доказательств суд не указал в решении, почему были приняты во внимание одни доказательства и отвергнуты другие.

Исследуя применение норм материального права, необходимо отметить, что применение права является одной из форм его реализации наряду с использованием и исполнением.

Установив фактическую сторону дела, суд должен правильно определять и применять норму (общее универсальное правило), регулирующую общественные отношения, признанные судом установленными.

Таким образом, правильное понимание судьями норм права, в соответствии с которыми они выносят решение, а также всесторонность анализа собранных доказательств и установленных на их основе обстоятельств, позволяющих прийти к однозначным выводам по всем вопросам, подлежащим разрешению в решении (статья 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), предоставляет заинтересованным и иным лицам возможность сформулировать свою позицию по отношению к выводам суда.

Следовательно, судьи при вынесении решения должны обосновать как фактические, так и правовые выводы по делу.

Выводы суда должны базироваться на доказательствах, которым должна быть дана оценка, обоснование выбора и толкование применяемой судом нормы права.

Отмечаются факты недостаточного знания законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам права, принятия решений без учета позиций Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека, а также проявления невнимательности  при  постановлении  судебных актов.

В качестве предложений по улучшению качества постановляемых судебных актов по гражданским делам необходимо продолжать профессиональную подготовку судей, тщательно и постоянно изучать судебную практику, анализировать на учебных занятиях судей допущенные ошибки, причины отмены и изменения судебных решений, ежедневно обсуждать наиболее сложные дела, находящиеся в производстве суда.

Судьям наряду с изучением судебной практики более углубленно подходить к толкованию норм материального и процессуального законодательства, минимизировать количество ошибок, связанных с применением норм материального и процессуального закона, с целью недопущения отмен и изменений судебных решений судом апелляционной инстанции.

Судья Верховного Суда Республики Татарстан Г.А.   Романова

Последнее обновление: 26 марта 2020 г., 11:22